Последние часы. Книга II. Железная цепь
Шрифт:
Люси замялась. Она давала Джессу почитать кое-что из своих ранних романов, в том числе «Спасение Принцессы Люси из когтей ее кошмарных родственников»; этот роман очень понравился Джессу, особенно впечатлил его отрицательный герой, Жестокий Принц Джеймс. Но «Прекрасная Корделия» – это было совершенно другое дело.
– Я сейчас ее редактирую, – ответила она. – Текст нуждается в серьезном редактировании. Любой роман требует тщательной полировки, как алмаз.
– Или как ботинки, – сухо заметил Джесс. – Я сам подумываю написать роман. О призраке, который ведет очень, очень скучную
– А может быть, – предложила Люси, – тебе следует написать роман о призраке, у которого есть любящая сестра и преданная подруга. Которые все свое свободное время посвящают попыткам вернуть его из царства призраков на грешную землю.
Джесс ничего не ответил. Люси хотела пошутить, поднять ему настроение, но глаза его потемнели, лицо стало серьезным. Как странно, подумала она: даже когда человек превращается в привидение, его глаза остаются зеркалом души. А она знала, что у Джесса есть душа. И что он жив, как любой из людей, населяющих Землю, что он отчаянно жаждет вернуться в реальную жизнь, вырваться из «тюремного заключения» между жизнью и небытием. Днем Джесс спал и просыпался только после захода солнца.
Джесс выглянул в окно. Они проезжали по площади Пикадилли, почти безлюдной в такой поздний час. Статую Антэроса слегка припорошило снегом; у ее подножия спал бездомный.
– Не надейся слишком сильно, Люси. Иногда надежда бывает смертельно опасной.
– А ты говорил это Грейс?
– Она не желает меня слушать. Отмахивается от моих предостережений. Но я… мне не хотелось бы, чтобы ты испытала жестокое разочарование.
Люси подала призраку руку в синей лайковой перчатке. Джесс наблюдал за ее отражением в оконном стекле; себя он, конечно, не мог видеть. Возможно, это его устраивало.
Он перевернул руку ладонью вверх. Люси сняла перчатку, осторожно коснулась пальцами его ладони и ахнула. Прикосновение холодной бесплотной руки было едва уловимым, как дуновение ветерка, как воспоминание. И все же сердце девушки забилось чаще, кровь быстрее побежала по жилам, словно ее тело пронзила молния; она видела, чувствовала эти крошечные «электрические искорки», похожие на светлячков в ночи.
Люси откашлялась.
– Не стоит так волноваться насчет меня и моих надежд, – заявила она. – У меня полно важных дел, а кроме того, завтра мне необходимо организовать свадьбу.
Услышав это, Джесс невольно улыбнулся.
– Ты занимаешься организацией этой свадьбы в одиночку?
Она резко откинула голову назад, и цветы на ее шляпке задрожали.
– Я единственная, кто владеет нужными навыками.
– Действительно. Помню, в романе «Спасение Принцессы Люси из когтей ее кошмарных родственников» была такая сцена… Принцесса Люси одерживает верх над Жестоким Принцем Джеймсом в искусстве составления букетов.
– Джеймса сильно раздосадовала эта глава, – удовлетворенно заметила Люси.
В окно лился желтый свет уличных фонарей; одинокий полисмен расхаживал у подножия коринфских колонн Королевского театра на улице Хеймаркет.
Она больше не чувствовала прикосновения руки Джесса. Она отвернулась от окна, и ей на мгновение почудилось, что фигура призрака стала полупрозрачной, а пальцы его – совершенно
– Насколько я понимаю, завтра ты увидишь Грейс, – сказал Джесс. – На мой взгляд, ее ничуть не огорчает эта свадьба и она желает твоему брату всяческого счастья.
Люси была поражена. Они с Джессом крайне редко говорили о Грейс. Она еще ни разу не видела их вдвоем, поскольку днем Джесс спал, а по ночам Грейс не могла незаметно ускользать из дома Бриджстоков. Джесс часто навещал сестру, но она никогда не рассказывала Люси содержание их бесед. Несмотря на то что Грейс и Люси вместе пытались воскресить Джесса, они не обсуждали его нынешнее состояние.
Джесс, судя по всему, понимал, что Грейс согласилась на предложение Чарльза для того, чтобы получить поддержку и защиту от Татьяны, и что Джеймс, в свою очередь, женится на Корделии только ради спасения ее репутации. Люси даже казалось, что он считает это благородным поступком. Но Джесс обожал свою сестру и всегда говорил о ней в восторженных выражениях, поэтому Люси не хотела даже намекать ему на то, что бесцветная девица разбила сердце ее брату.
Особенно сейчас, когда она по-прежнему нуждалась в помощи Грейс.
– Что ж, рада слышать, – коротко ответила Люси. Карета выехала из переулка Шу-лэйн, прогрохотала под аркой кованых чугунных ворот Института и остановилась во дворе. Темная громада собора скрывала небо. – Когда… когда я увижу тебя снова?
Она немедленно пожалела о своих словах. Джесс приходил к ней каждую ночь и лишь несколько раз пропустил встречу. Ей не следовало давить на него.
На губах Джесса появилась печальная улыбка.
– Мне бы очень хотелось появиться на завтрашней свадьбе, но, к несчастью, это невозможно. Жаль, что я не увижу тебя в платье поверенной. Оно похоже на крылья бабочки.
В свое время Люси показывала ему ткань – переливчатый шелк-шанжан, меняющий цвет с персикового на лавандовый; и все же ее удивило то, что Джесс запомнил такие детали. В окне вестибюля мелькнула зажженная лампа, и Люси поняла, что сейчас родители выйдут встречать ее. Она отстранилась от Джесса, взяла с сиденья брошенную перчатку; в этот момент парадные двери Института распахнулись, и желтый свет хлынул во двор, вымощенный каменными плитами.
– Может быть, завтра вечером… – начала Люси, но Джесс уже исчез.
Грейс,
1893–1896
Когда-то она была другим человеком – это она еще помнила. Другой девочкой, хотя и с такими же хрупкими запястьями и белыми волосами. Как-то раз, когда она была совсем маленькой, родители усадили ее за стол и рассказали, что она, ее мать и отец, и все их знакомые – не обычные люди, а потомки ангелов. Их народ называют «нефилимами», их долг – охранять и защищать Землю от чудовищ. На тыльной стороне кисти правой руки у девочки был изображен глаз, но она не помнила, когда ей нанесли этот рисунок. Родители сказали, что глаз является знаком ее принадлежности к расе Сумеречных охотников и позволит ей когда-нибудь сражаться с демонами, невидимыми для простых людей.