Последние Девушки
Шрифт:
Он останавливается перед скамейкой, и черты его лица обретают ясность. Гибкий и красивый, с колючей щетиной, очерчивающей линию нижней челюсти. От него исходят флюиды сумрачной сексуальности.
– Привет, – произносит он глухим, извиняющимся голосом, будто здесь нельзя говорить, – закурить не найдется?
В ответ на его просьбу, Сэм лезет в карман, достает сигарету и сует ему в ладонь с ловкостью мелкого наркодилера. Потом щелкает зажигалкой, парень склоняется к ней, сжимая во рту сигарету, кончик которой вспыхивает и полыхает
– Спасибо.
– Пожалуйста, – отвечает Сэм, – удачной охоты.
Парень улыбается, притягательный и коварный. Он удаляется горделивым шагом и бросает через плечо:
– Удача, детка, здесь ни при чем.
И вот он исчезает, растворяясь в том же тумане, из которого совсем недавно вынырнул.
Я думаю о Нем. О совершенно другом времени. О совсем другом лесе. Если бы он только исчез тогда, растаял во мраке, точно так же, как этот, и оставил нас в покое.
– Сэм, я хочу домой.
– Ну что же, – отвечает она, – иди.
– А ты?
– Я не пойду.
– Что ты задумала?
Она вдруг настораживается и цыкает на меня. Потом встает и бросает взгляд в ту сторону, откуда мы пришли. Мышцы напряжены, тело готово вот-вот ринуться в атаку. Проследив за ее взглядом, я вижу, что так привлекло ее внимание. В облаке тумана появилась женщина в нескольких десятках метров от нас. В полном одиночестве она торопливо шагает по парку, прижимая к груди объемистую холщовую сумку. Молодая и, вероятно, голодная. Идет пешком по парку, желая сэкономить на такси, даже не думая о том, насколько скверная это затея.
За ее спиной выныривает мужчина – настолько близко, что его можно принять за ее тень. В толстовке и с капюшоном на голове он даже выглядит как призрак. Стремительно скользит, быстрее девушки, сокращая между ними расстояние. Понимая это, она прибавляет шагу: еще немного и побежит.
– Сэм? – говорю я, и сердце мое начинает гулко бухать в груди. – Ты думаешь он собирается ее ограбить? Или…
Хуже. Вот какое слово вертится у меня на языке. Или хуже.
Услышать ответ я не успеваю – получеловек-полутень уже набросился на девушку, одной рукой вцепился ей в плечо, а другую тянет то ли к холщовой сумке, то ли к прячущейся за ней груди.
Сэм срывается с места и устремляется вперед по дорожке, стук ее подошв смягчает туман. Я инстинктивно бросаюсь за ней, хотя очень смутно представляю себе, что сейчас произойдет.
Завидев Сэм, девушка отшатывается, как будто мы хотим на нее напасть. Ноги ее подгибаются, но она все равно пытается противостоять обидчику, выставив сумку перед собой, будто щит. Сэм огибает ее по широкой дуге, несется прямо на насильника и на полном ходу врезается в него.
Удар отрывает его от девушки и отбрасывает в траву. Сэм, шатаясь и пятясь, отходит от него. Девушка опрометью
– Друзья! – говорю я. – Мы друзья!
Обидчик за ее спиной пытается бежать, поскальзываясь в траве. Сэм бросается к нему и прыгает на спину. Я быстро подвожу несостоявшуюся жертву к ближайшей скамейке, усаживаю, приказываю сидеть смирно, а сама несусь к Сэм.
Каким-то образом ей удалось поставить его на колени. Чем больше она на него наседает, тем ниже клонится его голова, чуть ли не тычась носом в траву.
В мозгу вспыхивают слова, которые чуть раньше произнес Куп: «Мы не знаем, на что она способна».
– Сэм, не покалечь его!
Мой голос прорезает тишину парка, отвлекая ее внимание. Она поднимает голову. Ненадолго, лишь на долю секунды. Но этого достаточно, чтобы он ее ударил. Его нога врезается ей в живот, она катится по траве.
Наш противник вскакивает, расставляет ноги и сгибает их в коленях. Спринтер на старте. Вот он уже мчится вперед, время от времени поскальзываясь на влажной траве. Сэм по-прежнему лежит на спине, пытаясь повернуться на бок, жадно ловя ртом воздух, чтобы утихомирить боль в животе. Еще не нокаут, но уже близко.
Я неуклюже пускаюсь за ним вдогонку, одновременно пытаясь нащупать в кармане перцовый баллончик.
Он уже полностью пришел в себя и мчится вперед. Но я все же быстрее – километры, которые мне пришлось пробежать в своей жизни, теперь оборачиваются преимуществом. Я хватаю его за толстовку и сдергиваю с головы капюшон. Под ней обнаруживается бейсболка, слегка сбитая набок. Я вижу прядь черных волос и шоколадную кожу на затылке. Достаточно всего лишь дернуть его как следует за капюшон, чтобы он затормозил и потерял равновесие, скользя кроссовками по траве и размахивая руками.
Он резко переворачивается на спину, и я ожидаю увидеть его лицо, но перед глазами лишь мелькает рвущаяся мне навстречу рука – размытая в стремительном движении. Потом следует удар, тыльная сторона ладони с такой силой хлещет меня по щеке, что голова дергается вправо.
Взор затуманивает трепещущая красная пелена. Такой боли я не испытывала уже много лет. Если быть точной, десять.
Побег из «Соснового коттеджа». Пронзительный крик в лесной чаще. Толстая ветка, с силой ударившая по голове.
Я словно в одночасье возвращаюсь туда и чувствую ту же глубокую, пульсирующую боль. Время сжимается и превращается в черный тоннель, который вот-вот меня поглотит, чтобы выплюнуть в том проклятом лесу, где случился весь этот кошмар.
Но ничего не происходит. Я возвращаюсь в настоящее и чувствую, как от шока цепенеет все тело. Выпускаю капюшон – рука разжимается сама собой. Сквозь кровавый туман я различаю очертания мужчины. Вырвавшись на свободу, он поворачивает на юг, убегает и вскоре исчезает из виду.