Последние дни (Пушкин)

Булгаков Михаил Афанасьевич

Публикуется по расклейке последнего издания.

У истоков этой публикации стояла Е. С. Булгакова, а Л. Е. Белозерская, участвуя в составлении сборника "Пьесы-86", как бы подтвердила правомерность этого выбора.

Этот текст возник в итоге театральной доработки: так вместо названия пьесы "Александр Пушкин" стало: "Последние дни (А. С. Пушкин)", сокращены некоторые реплики и ремарки.

Премьера спектакля "Последние дни (Пушкин)" во МХАТе состоялась 10 апреля 1943 года. И за этим текстом пьесы сохраняется право на публикацию.

Кроме того, в основном корпусе тома печатаем "окончательный текст" пьесы "Александр Пушкин", датированный 9 сентября 1935 года,

который по общему мнению исследователей является второй редакцией пьесы (См.: ОР РГБ, ф. 562, к. 13, ед. хр. 6 / Булгаков М. А. Собр. соч. в пяти томах, т. 3, М., 1990).

В Приложении публикуем рукопись пьесы "Александр Пушкин", законченной 27 марта 1935 года / См.: РГБ, ф. 562, к. 13, ед. хр. 5. Впервые: Булгаков М. А. Пьесы 30-х годов. СПБ, 1994/, первый вариант, законченный 29 мая 1935 года / ИРЛИ, ф. 369, э 28. Впервые: Булгаков М. А. Черный маг. Киев, 1990. Затем: Булгаков М. А. Пьесы 30-х годов. СПБ, 1994/, и

"Изменения в сцене бала" / ИРЛИ, ф. 369, э 220. Впервые: Булгаков М. А. Пьесы 30-х годов. СПБ, 1994/.

"Наброски из черновой тетради", "Первый вариант" и "Изменения в сцене бала" печатаются по ксерокопии книги: Булгаков М. А. Пьесы 30-х годов. СПБ, 1994. Подготовка текста и примечания - И. Е. Ерыкалова. Составитель использовал некоторые текстологические наблюдения подготовителей этих рукописей.

Вполне возможно, что мысли написать о Пушкине возникали у М. А. Булгакова еще во Владикавказе, во всяком случае в "Записках на манжетах" он высказал свою любовь к великому писателю, защищая его в диспуте от оголтелых нападок пролеткультовского толка. О Пушкине в то время писали много и многие, а в 1937 году предполагалось отметить 100 лет со дня его гибели: театры готовы были к тому времени поставить пьесы. Так возникла мысль написать пьесу "Александр Пушкин".

Но в литературе о Пушкине было много противоречивого материала, много неясностей, сложностей, "белых пятен" в биографии поэта. И Булгаков предложил В. В. Вересаеву, автору популярной книги "Пушкин в жизни", написать пьесу в соавторстве: Вересаев поставляет материал, а Булгаков "обрабатывает" его, создавая пьесу. Но из этого творческого союза ничего не получилось: о сложностях и противоречиях этой творческой работы можно прочитать в переписке двух писателей, опубликованной Е. С. Булгаковой в журнале "Вопросы литературы" (1965, э 3), а также: Булгаков М. А. Письма. М., 1989.

Тщательно изучая материалы о Пушкине, в том числе и представляемые В. В. Вересаевым, М. А. Булгаков писал ему 20 мая 1935 года, когда работа над пьесой подходила к концу: "Вы говорите, что Вы, как пушкинист, не можете согласиться с моим образом Дантеса. Вся беда в том, что пушкиноведение, как я горько убедился, не есть точная наука" ("Письма", с. 340).

Булгаков перечитал прежде всего самого Пушкина, его письма, дневниковые записи, воспоминания о нем и его времени, о его современниках. Особенно тщательно он изучил все материалы о гибели поэта. И здесь он нашел много противоречивых материалов, которые нуждались в критическом использовании. Прежде всего он поставил себе цель - "воскресить минувший век во всей его истине" (А. С. Пушкин).

Ведь пушкиноведение - "не есть точная наука". Сам В. В. Вересаев высказывал неверные суждения. В частности, в статье "В двух планах" он отделял Пушкина-поэта от Пушкина-человека: "В жизни - суетный, раздражительный, легкомысленный, циничный, до безумия ослепляемый страстью. В поэзии - серьезный, несравненно-мудрый и ослепительно-светлый, - "весь выше мира и страстей" (Вересаев В. В. В двух планах: статьи о Пушкине. М., 1929. с. 140). Многие не соглашались с такой огрубленной трактовкой личности Пушкина. В. Шкловский, по воспоминаниям В. Каверина, сказал, что книга

В. Вересаева "Пушкин в жизни" - "это Пушкин, от которого отняли перо и чернила". Критически отнеслись к этой книге такие известные ученые, как Н. Пиксанов, Д. Щеголев, М. Цявловский, Г. Винокур и др. М. Цявловский обращал внимание на то, что В. Вересаев упорно в своих статьях и книге "Пушкин в жизни" развивал мысль "о полной разобщенности Пушкина-человека и Пушкинапоэта". И эти мысли В. Вересаева совершенно неприемлемы.

"Однако мысль В. Вересаева о "двух планах" пушкинской личности оказалась очень живучей, - писал А. Г. Рабинянц.
– В 1930-х г.г. в статьях других авторов она доводилась до крайности. С поэтом вообще не считались как с человеком, и он лишался каких бы то ни было личных мотивов, взглядов, желаний. О нем сочиняли самые разные, подчас странные книги и пьесы. В 1935 году самому Вересаеву пришлось защищать от таких авторов Пушкина, ибо, как он писал, "даже при жизни Пушкина никакие Булгарины не печатали о нем подобных гнусностей", как некоторые ученые и критики в 1930-х г.г. Именно к пушкинистам обращался со словами "пощадите классика!" В. Стенич, в борьбе за "пристойное обращение с пушкинским наследием" нужны были очень серьезные меры". (А. Г. Рабинянц. Из творческой истории пьесы М. Булгакова "Александр Пушкин". Булгаков и пушкинистика 19201930 г.г.
– сб. "Проблемы театрального наследия М. А. Булгакова", Л. 1987. с.79-80 и др.)

По письмам к В. Вересаеву и другим источникам установлено, что М. А. Булгаков тщательно изучил и сделал выписки из следующих книг: Щеголев П. Е. "Дуэль и смерть Пушкина", Лемке М. К. "Николаевские жандармы и литература 1826-1855 г.г.", "Воспоминания" В. А. Сологуба, "Литературные воспоминания" И. И. Панаева, "Приключения Лифляндца в Петербурге", "Петербургские очерки П. В. Долгорукова, "Записки" А. В. Никитенко, Н. И. Греча и др.

А. Г. Рабинянц совершенно правильно отмечает: "Булгаков создавал свое произведение в полемике с критиками, поэтами, пушкинистами. Взявшись за самую трудную, мало исследованную тогда историю дуэли и гибели, он самостоятельно изучал материалы, не принимая на веру ни одного пушкинистского утверждения". Вместе с тем не лишено основания и другое утверждение: "О роли Николая I в событиях пушкинской смерти Булгаков почти полностью согласился с А. Поляковым, П. Щеголевым, М. Лемке, Г. Чулковым, М. Цявловским, Б. Казанским", В этом вопросе Булгаков оказался не выше пушкиноведения 1930-х г.г. Сегодня, на основе новых материалов, автор книги "Пушкин в 1836 году" С. Г. Абрамович пишет, что "поведение Николая I в деле Пушкина не было, конечно, ни единственной, ни тем более определяющей причиной январской трагедии... Никакого "адского" злодейства царь не совершил: наивно приписывать ему некие тайные козни и заранее разработанные планы, направленцые на то, чтобы погубить Пушкина. Николай I не давал себе труда быть интриганом, он был слишком самодержцем, чтобы испытывать в этом потребность" (Там же, с. 85 и 84).

А между тем А. Гозенпуд приводит многочисленные свидетельства в пользу именно роковой роли Николая I в гибели Пушкина: "В пьесах В. Каменского "Пушкин и Дантес" (1924) и Н. Лернера "Пушкин и Николай I" (1927) трагедия затравленного светской чернью гения подменялась темой обманутого мужа, узнающего об измене жены. Пасквиль не только оказывался единственной причиной гибели поэта, но, что неизмеримо страшнее, в нем, как считали авторы, заключалась истина. В пьесе Н. Лернера герой произносил, обращаясь к жене: "Какое у тебя лживое и бесчестное лицо. Ты все время мне лгала, лгала. Я все больше узнаю правду о тебе. Так вот перед кем я много раз унижал свой гордый ум".