Последние годы Сталина. Эпоха возрождения
Шрифт:
И в конце концов показателен тот факт, что эти трое наиболее выдающихся получили за все время их деятельности всего по 2 Сталинских премии, между тем как Эрмлер — 4, Ромм — 5, Райзман — 6! Как можно, зная это, говорить о притеснении евреев как евреев? Ведь выходит, что великие — украинец Довженко, русский Пудовкин и обрусевший прибалтийский немец Эйзенштейн были менее поощряемы, чем их коллеги-евреи».
Действительно национальная политика Сталина не давала повода для обвинений в притеснении евреев. Однако такие противоречившие истине обвинения появились, и, как следствие обратного мнения,
Оказалось, что, например, среди работников ТАСС того периода, важнейшего идеологического информационного звена, из 323 работников 73 человека, то есть 22%, составляли евреи. В Московском юридическом институте, крупнейшем очаге государственного права, в августе 1949 года среди преподавателей русские — 74 человека, евреи — 56 и только 12 принадлежали к прочим нациям. Нет ничего удивительного в том, что четверть студентов этого института составляли евреи…
Заострение публицистами внимания на этих фактах закономерно как выражение библейской истины: «Не судите и не судимы будете». Поэтому подчеркнем, что было бы нелепостью предполагать, что это засилье столичных кафедр и учреждений лицами определенной национальности являлось следствием каких-то «особых» или «выдающихся» способностей в творческой деятельности одной нации среди всех народов, населяющих страну.
Дело в ином. Свойственные этой нации солидарность и взаимная поддержка в реальных ситуациях выражались не только в умении пристраивать своих людей на «доходные» места, но и избегать «опасного». Иллюстрацией может стать состав выпускников физического факультета МГУ. Как пишет Юрий Мухин, если в 1938 году его окончили 57% русских и 48% евреев, то в годы первых военных мобилизаций: в 1941 году русских — 26%, евреев — 74%, а в 1942 году соотношение оказалось совершенно невероятное — только 2% русских и 98% евреев!
Нет, Сталин не был антисемитом. Однако идеологическая кампания по борьбе с низкопоклонством перед Западом, продолжившаяся в начале 1949 года, видимо, имеет некую косвенную связь с делом ЕАК. Но обратим внимание даже в период хрущевской антисталинской кампании в литературе никогда не говорилось, что борьба с «космополитизмом» была направлена против «сионистов».
Конечно, не дела евреев из ЕАК занимали первоочередное внимание Сталина. И если уж говорить о направленности его мысли, то в это время она была геополитической. В начале 1949 года газеты сообщали о новостях, имевших важное как международное, так и внутреннее значение. Совещание представителей СССР, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, прошедшее 5-8 января, завершилось созданием Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ).
1 февраля началась работа над генеральным планом реконструкции Москвы. 12 марта 1949 года приступил к исполнению своих полномочий Верховный Совет СССР 3-го созыва. С декабря 1922 года это был десятый по счету высший орган государственной власти страны. Председателем президиума Верховного Совета остался Н.М. Шверник, занявший этот пост в 1946 году.
В этот период Председатель Совета министров Сталин произвел перестановки в руководстве ряда министерств. Хотя В.М. Молотов остался заместителем председателя Совмина и членом Политбюро, 4 марта он был освобожден с поста
В тот же день лишился должности министр (с 1938 года) внешней торговли А.И. Микоян, а 5 числа — председатель Государственного планового комитета Н.А. Вознесенский, через два дня он лишился всех своих постов и оказался в бессрочном отпуске. 8 марта вместо Вознесенского в число заместителей Сталина вошел освобожденный от обязанностей министра станкостроения А.И. Ефремов. Произошла рокировка и в армии. Н.А. Булганин, министр Вооруженных сил с марта 1947 года, 24 марта был заменен маршалом A.M. Василевским.
Бюро Совмина было преобразовано в Президиум Совета министров СССР. Политбюро постановило: «…председательствование на заседаниях Бюро Президиума Совета министров СССР в случае отсутствия тов. Сталина осуществлять первому заместителю Председателя Совета министров СССР тов. Булганину Н.А.». БПСМ — этому узкому органу власти поручалось «рассмотрение срочных вопросов текущего характера, а также вопросов секретных».
Берии, Булганину и Маленкову и в меньшей степени Молотову поступала вся секретная информация в виде докладов и рапортов МВД и МГБ. Потеряв пост министра, Молотов от Политбюро продолжал контролировать работу МИДа.
Теперь Берия и Маленков оказались самыми влиятельными фигурами в правительстве после Сталина. Не имевший собственной сильной воли Маленков быстро сдружился с энергичным и обладавшим организаторскими способностями Берией. По-видимому, этому способствовало то, что Маленкову пришлось курировать ракетный проект.
Положение Берии еще более укрепилось после успешного испытания 29 августа 1949 г. первой советской атомной бомбы. В партийных делах следующим по влиянию после Маленкова оказался молодой партработник Суслов. Являясь начальником Агитпропа, он контролировал Главлит, а в июне был назначен еще и главным редактором газеты «Правда».
В декабре 1949 года в столице появится приглашенный из Киева Хрущев. Он получит не только пост первого секретаря Московского горкома партии, но и пост секретаря ЦК ВКП(б). Поскольку Хрущев руководил московской парторганизацией еще до войны (в 1934-1938 гг.), его роль в партии станет выше по положению, чем у Маленкова.
Но кадровые замены не сразу приобрели такой окончательный характер. В том же временном срезе, что и «дело еврейского комитета», лежат истоки «ленинградского дела». Последнее, о чем речь пойдет ниже, формально даже можно рассматривать как ликвидацию «шовинистической» группировки в ЦК.
Однако и это не так. Пожалуй, оба эти расследования выглядят скорее как своего рода рутинное занятие органов госбезопасности и ЦК. Причем сначала вообще ничто не свидетельствовало о каких-либо судебных процессах. Будущие участники «ленинградского дела» лишь потеряли позиции в партийной иерархии.
Еще в ноябре 1948 года на заседании бюро Совмина, прошедшем в отсутствие Сталина, Вознесенский санкционировал принятие постановления «О мероприятиях по улучшению торговли». Оно касалось реализации на межобластных оптовых ярмарках товаров со складов госторговли и Центросоюза на сумму 5 млрд. рублей.