Последние годы Сталина. Эпоха возрождения
Шрифт:
Поясняя свои намерения, он указал, что «в случае нападения на нашу страну правящие круги США будут применять атомную бомбу. Это именно и вынудило Советский Союз иметь атомное оружие, чтобы во всеоружии встретить агрессоров». Вместе с тем Сталин подчеркнул, что «Советский Союз стоит за воспрещение атомного оружия и за прекращение производства атомного оружия».
Глава 6
Как накормить страну?
Где же ты, время благословенное,
Детское племя послевоенное.
Может, голодное,
Все же родное — послепобедное.
В годы «перестройки», критикуя бодрый и жизнерадостный послевоенный кинофильм «Кубанские казаки», либеральная интеллигенция долго и плутовато рассуждала об отсутствии в нем «правды жизни».
Сложно понять — прикидывались люди «творческого труда» идиотами или действительно впали в маразм. Но спустя годы потомки аборигенов «оттепели», подобно их учителям из Америки, вообще презрев всякие законы объективности, стали снимать киносказки не на бытовые, а на исторические темы. И к этому времени о «жизненной правде» уже никто не вспоминал.
Действительно, реальная жизнь послевоенной деревни значительно отличалась от той бодрой ленты 40-х, которая предстала в цветных кадрах прекрасного игрового советского фильма.
Война обезлюдила деревню, и не только потому, что миллионы крестьян не вернулись с «кровавых полей». В грозовые годы огромное количество молодежи из колхозов, в том числе и девушки подросткового возраста, пополнили цеха промышленных предприятий. Встав к станкам и машинам, деревенская молодежь заменила работников, ушедших на фронт.
Трудное положение деревни зависело не только от нехватки рабочих рук, но и тяжелых погодных условий. В результате засухи и нехватки рабочей силы в 1946 году погибли или остались неубранными зерновые на 2 млн. гектаров.
Профессор В. Сироткин, изображая сострадание, по этому поводу пишет, что «при этом колхозницам категорически запрещалось собирать колоски…». Эта кочующая по антисталинским публикациям забота либералов о «пяти колосках», за кражу которых в Советском Союзе якобы судили колхозников, могла бы умилить. Если бы она свидетельствовала только об ограниченной интеллектуальной способности людей умственного труда.
Впрочем, может быть, некоторые «аналитики», берущиеся рассуждать об исторических событиях, в самом деле не видят дальше собственного носа?
Конечно, профессор МГИМО сочиняет чушь. Неужели не ясно, что уголовные законы, принимаемые правительством, как до войны, так и после нее, не носили такой ублюдочной логики, которую им пытаются приписать «борцы за права» отдельного колхозника.
Одно из подобных постановлений — «О мерах по обеспечению сохранности хлеба, недопущению его разбазаривания, хищения, порчи» было принято ЦК ВКП(б) и Совмином СССР 27 июля 1946 года.
Следует заметить, что положение деревни послевоенных лет было значительно тяжелее, чем об этом можно судить, сидя за писательским столом. А меры, принимаемые руководством страны для обеспечения населения
19 сентября 1946 года Совет министров СССР и ЦК ВКП(б) приняли еще одно особое постановление: «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах». В нем на основании проведенных по ряду областей проверок Совмин и ЦК партии указывали на наличие серьезных нарушений колхозного Устава.
«Эти нарушения, — говорилось в постановлении, — выражаются в неправильном расходовании трудодней, расхищении общественных земель колхозов, в растаскивании колхозной собственности, злоупотреблениях со стороны районных и других партийно-советских работников, нарушении демократических основ управления делами сельскохозяйственной артели — выборности правленийи председателей колхозов, их подотчетности перед собраниями колхозников».
В числе первостепенного нарушения постановление указывало на раздувание в колхозах штатов управленческого и обслуживающего персонала, что вызывало чрезмерно высокие затраты на административно-управленческие расходы.
В постановлении констатировалось: «Неправильное использование труда вследствие ничем не обоснованного, чрезмерного расширения штатов административного и управленческого персонала привело во многих колхозах к нехватке трудоспособных колхозников для работы в поле и на фермах. В то время как на обслуживающих должностях оказалось много людей, ничего не делающих и получающих оплату более высокую, чем на производственных работах.
На ненужных и надуманных должностях в колхозах нередко укрываются рвачи и дармоеды, уклоняющиеся от производственной работы, проедающие накопления колхозов и живущие за счет труда тех колхозников, которые работают в поле или ухаживают за скотом».
Говоря иначе, вследствие злоупотреблений в расчетах и «приятельских отношений» одна часть колхозников «недополучала по причитающимся им трудодням натуру и деньги», а другая часть получала больше, «чем им причиталось по заработанным трудодням».
Кстати, поясним и то, что пресловутый трудодень, который не очень грамотные колхозники и слишком «грамотные» историки презрительно называли «палочками», в действительности представлял собой особую форму повременной оплаты труда. В отличие от сдельной оплаты на промышленных предприятиях, где учитывалось технологическое время на изготовление каждой детали, «трудодень» брался в расчет за единицу рабочего времени.
Чтобы не оставалось никаких кривотолков и недоговоренностей, разжуем для несведущих еще одну истину. В современных «западных» странах уже давным-давно подавляющее большинство работающих получает оплату за трудодень— за «палочку»! Точнее, за « трудочас», поскольку здесь действует почасовой учет рабочего времени. Поэтому все язвительные филиппики в адрес «трудодня-палочки» не более чем глупость людей, до сих пор так и не понявших, что хлебные булки на деревьях не растут.