Последние хозяева кремля. «За кремлевскими кулисами»
Шрифт:
Мы въехали в выросший на берегу Оби, неподалеку от Новосибирска, городок ученых. И необычные названия автобусных остановок говорили о расположенном здесь том или ином институте. Я вышел на остановке Физика. Здесь я встретился с не такой уж малочисленной группой ученых, которые все больше и больше в последнее время стали интересоваться социальными науками.
С удивлением они вдруг обнаружили, что, несмотря на все лозунги, формы общественной жизни в их стране отнюдь не новы. „Те же что и во времена Ивана Грозного. Только мрак рассеивается не лучинами, а лампочками Ильича... Да и то не везде”, — высказался один из них.
Таков пардокс. Властям необходимы успехи в науке.
И теперь они уже ищут ответы на интересующие их вопросы не в партийных учебниках, а в старых, бережно передаваемых из рук в руки книгах по истории России. Пытаясь понять прошлое, они стремятся отыскать пути в будущее ”
Это я написал об Академгородке, каким увидел его в 68-м году. То, о чем тогда там вели разговоры лишь в кругу тех, кому доверяли, теперь стали произносить речи с партийной трибуны. История опять повторялась. Ведь и сталинских преступлений, хотя о них поговаривали втихомолку, как бы не существовало до тех пор, пока Хрущев не сказал о них с трибуны XX съезда. Как справедливо замечал корреспондент газеты „Уоллстрит джорнел” Дейвид Сэттер, посетивший в то время Москву, в результате гласности, стали поначалу, в основном, обсуждать такие проблемы, как недоброкачественная продукция, и появились зачатки публичной дискуссии о методах, которые могли бы сделать советскую экономику более эффективной.
Поначалу горбачевская гласность вызывала удивление. И о взрыве на подводной лодке сообщили, и о взрыве на шахте, и о столкновении судов на Черном море, и о взятках пишут,хотя известно, что арестованы многие партийные руководители в Молдавии, Узбекистане, Краснодарском крае, Таджикистане, что только в одной Москве посажено свыше 800 работников торговли, что в результате повсеместных приписок примерно 30% всей выпускаемой в Советском Союзе продукции существует только на бумаге, — все это тем не менее продолжали объявлять нетипичным для советского общества. Исследование подлинных причин всего этого гласность по-горбачевски, как и все предыдущие гласности, не предусматривала»Опять, в который раз, стремились уверить,что если устранить вот эти последние недостатки, все будет отлично. Лишь ход политической борьбы раздвинет параметры гласности, и она начнет выходить из-под партийного контроля.
Да, слово „гласность” в советском лексиконе не новое. Им любили щеголять еще в сталинские времена. Та же „Правда” 16 марта 44-го года писала, что „одним из условий всесоюзного соревнования является широкая гласность”. При Горбачеве знакомое слово вновь пущено в оборот. Но при внимательном изучении событий 1986 г. становилось ясно, что гласности предавалось преимущественно то, что служит целям режима, что трудно скрыть, поскольку информация об этом все равно будет передана вещающими на Советский Союз западными радиостанциями, и то, о чем давно говорят на кухнях и в очередях. И во второй год правления Горбачева гласность все еще оставалась дозированной, разрешенной не всем и принимаемые важнейшие для страны решения, по-прежнему были тайной за семью печатями. Критиковать членов Политбюро по-прежнему запрещалось. О том, что они совершают ошибки, узнают только после того, как их сбрасывают с Олимпа власти или после опубликования некролога.
Отмечая 80-летие Брежнева, „Правда” признала, что и им „были допущены ошибки”. В статье пять колонок. Из них две посвящены биографии бывшего вождя. Полколонки отведено под перечисление его заслуг, среди которых важнейшей газета считает достижение „военно-стратегиче-ского
„В последние годы жизни и деятельности Л. И. Брежнева получили распространение необъективные оценки достигнутого. Несмотря на то, что экономическая ситуация изменилась, не была осознана вся острота и неотложность перестройки управления народным хозяйством, перевода экономики на интенсивные методы развития, активного использования в народном хозяйстве достижений научно-технического прогресса. Поиск путей продвижения вперед во многом сдерживали привычные схемы и формулы, не отражавшие реальности. Наметился разрыв между словом и делом (всюду выделено нами. — Г. Т.) .
Это привело к тому, что в 70-е (!) и в начале 80-х годов заметно снизились темпы экономического роста. Большую озабоченность партии вызывали негативные процессы в распределительных отношениях. На базе сложившейся ситуации в экономике возникли многие (!) отри-дательные явления социального и духовно-нравственного порядка.
Все это в значительной степени явилось следствием серьезных недостатков в деятельности партийных и государственных органов. Распространились настроения вседозволенности, стремления приукрасить действительное положение дел.
За дубово казенными штампами „Правды” встает ужасающая картина полного развала экономики и духовного разложения. К этому следует добавить выдержки из опубликованного в той же газете 21 декабря 86-го года интервью с известным актером, председателем Союза театральных деятелей РСФСР Михаилом Ульяновым. В нем прямо говорится, что „70-е годы — это годы бездеятельные, когда чаще важна была вывеска, а не суть дела”.
Опять в который раз приходится задавать вопрос: что же это за партия, которая, как утверждает в той же статье „Правда”, сознает необходимость перемен, но шаги в этом направлении предпринимает лишь после смерти вождя? Что же это за партия, молчаливо взиравшая на творимое генсеком и его мафией и решившаяся открыть рот лишь после устроенных ею грандиозных похорон своему генсеку?
НОВЫЙ ЛОЗУНГ: ПЕРЕСТРОЙКА
Дух свободы! К перестройке вся страна стремится.
Полицейский в грязной Мойке хочет утопиться.
Не горюй, охранный воин,
воля улыбнется.
Полицейский, будь спокоен,
старый гнет вернется.
Так в 1905 г. поэт Саша Черный откликнулся на события тех дней.
Тогда предсказания поэта не оправдались. Россия прочно заняла свое место среди передовых стран мира.
В 1987 году появится книга Горбачева „Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира”. За отнюдь не претендующем на скромность названием скрывается 270-страничный трактат, призванный дать обоснование новой политике.
Хотя ненормальность советской власти была очевидна уже в ее первые дни и единственно нормальное состояние для нее — это состояние деградации, у этого состояния есть предел. В своей книге Горбачев, восхваляя достижения советского государства, не объясняет, как же такая могучая система почти полностью развалилась в брежневские годы и в конце стала, как он пишет, „пробуксовывать” и произошло, по остроумному замечанию польского историка Адама Михника, „восстание радиаторов” — отказ техники работать в условиях коммунистического режима. Чернобыль — ярчайшее тому свидетельство.