Последние приключения Винни-Буха и все
Шрифт:
Белочка лютовала, как Николай Кровавый Щорс на оккупированных территориях в 37-ом году.
– Хя!... Алкоголь - абсолютное зло, - изрек Винни-Бух, бухая опустошенным стаканом об стол.
– Да, зла водочка, - ответил Питачок, осторожно ставя свою стопочку и скорее закусывая оливкой без косточки.
– А знаешь, Винни, говорят, есть даже такая водка - апсолюдная.
– У нас в Лесу ее нет, - ответил Винни.
– Разве что контрафакт.
– Да, факты тут в контрах, - глубокомысленно заметил Питачок. Он уже довольно хорошо
Кстати, возможно, вы уже задумывались над тем, почему в Лесу всегда были водка, вино, коньяк, пиво и даже - на Новый Год - шампанское.
Ну... Ну, во-первых, они были не всегда - после Празников, скажем, их совсем не было. А во-вторых, Лес-то был Волшебный!
Ну, а в-третьих, хотя алкогольные напитки в Лесу действительно имелись, но имелись они в отнюдь (иногда говорят отдюнь - что то же самое, но ярче) не неограниченном количестве. А как раз наоборот - в ограниченном. То есть их было ровно столько, чтобы Все не могли перейти ту зыбкую грань, за которой лютует Белочка, вырывая ряды шеренгами. А возможно, не перейти, а перепить.
Теперь же Белочка лютовала.
Может, это было связано с тем, что Ё, будучи ослом мрачным, довольно часто ходил на Станцию. На Станции же были другие законы. Другой миропорядок.
Там, чтобы просто выпить, надо было обязательно что-то продать, украсть или, на худой конец, заработать, поднося ящики у Магазина. Впрочем, еще можно было пропить детское пособие или примазаться к компании, сев на хвост.
Есть подозрение, что последним Ё и занимался, привлекая пьяных Мужиков исполнением конкретных милицейских песен, а также напивалок Винни-Буха, которые он выдавал за свои. Он пел, сев на хвост. Ему наливали.
В результате баланс, сложившийся в Лесу, был нарушен.
Хрупкая лесная алкосистема была подорвана.
Если осел хорошо набирался на Станции, то его собственное все, что, как по волшебству, появлялось в Лесу, приходилось выпивать кому-то другому. Или оно оставалось на завтра, что тоже дисбаланс.
Но кто бросит камень в старого серого осла? Он сам бросит половинкой красного кирпича в кого угодно.
– Хя!.. Это надо остановить, - сказал Бух, вновь крякая и бухая стаканом об стол.
– Это Это - что?
– спросил Питачок, ставя свою стопочку.
– Белочка.
– Разве она - оно?
– Если бы была оно, то была бы Белочко. Украинк... цом. Но она, оно какая разница! Надо остановить. Надо, - твердо сказал Бух.
– И я знаю как.
– Правильно, Винни! Надо выпить все!
– И?
– И ничего не останется!
– И?
– И все!
– сказал Питачок.
– И Белочка уйдет. Ускачет.
– Всю водку выпить нельзя, - сказал Бух.
– Почему же нельзя? Если что-то есть, то значит, этого может не быть. Значит, где-то этого нет. И если чего-то нет, то, значит, это есть - где-то.
Питачок явно начинал припоминать свой Девиз, который,
– Вот снег. Посмотри в окно. Он есть. Зимой. А весной его нет. И летом нет. Значит, в данном случае это где-то, где нет, - весна и лето. И осень.
– Ну, осенью снег бывает. И весной, как я сам сейчас видел, - сказал Винни, вернувшись от окна.
– У меня другой план, - добавил он, опустошив очередной стакан (Хя!).
– Но летом-то снега нет!
– не менее твердо заявил Питачок.
– Это смотря где, - загадочно ответил Винни.
– Вот тебе другой план. Вот, Питачок, скажи, на что идет Белая Белочка?
– На алкоголь. На беленькую, в основном. На ризлинг идет плохо.
– Правильно. А если весь алкоголь вместе собрать...
– В себя?
– радостно вскрикнул Питачок.
– Я ведь же это я же и придумал!
– Нет, собрать не в себя, а отдельно. То есть все, что в Лесу есть, собрать все и составить все это все вместе. Как думаешь, куда тогда придет Белочка? Ну, прискачет?..
– Все составить... А себе ничего не оставить?
– Ни-че-го!
– Смело! Глупо, но смело.
– Охота на Белочек требует изрядной смелости, - ответил Бух.
– А такому маленькому существу, как я, нельзя оставить хоть маленькую бутылочку ризлингу? Просто для храбрости?
– Храбрость - это смелость трусов, - зачем-то сказал Бух вдохновляюще-непонятное, и Питачок понял, что нельзя.
– Глупость - в трусах храбрецов, - обидчиво ответил он непонятным на непонятное. И был понят. То есть Винни стало ясно, что Питачок нехотя согласен. Хотя почему-то эти трусы получились для него довольно обидными.
Тут они еще выпили, а оставшееся (почти ничего не осталось) сложили в тележку.
Тележка! Вот что по-настоящему обидно. Тележка - это та же Тачка, это Труд. Из живых обязаны трудиться только Люди (Мужики - не обязаны), а также специально обученные Людьми Животные. Больше никто не трудится. У всех остальных жизнь - рок-н-ролл.
Слава Богу (или богу, как написал бы атеист (и алкоголик) Кролик-алкоголик), ни сам Кролик, ни Сава к обученным животным не относились и никогда не трудились. А вот Ё однажды получил в подарок на День Рождения тележку. Тележку!
Вы бы хотели?
Ё тогда был еще Не Совсем Уж Старым Серым Ослом, а Кристофер Робин был мальчиком. Несколько дней после подарка он запрягал осла и даже возил на нем (запряженным в тележку) что-то неважное, после чего осел тот достиг высших пределов мрачности - и остался в дальнейшем эдаким хайлендером. Ну, дикие скалы там, ледники, водопады, камнепады.
Мальчику игрушечная тележка скоро надоела, он ее забросил, и Винни со своим другом поросенком поскорее откатили ее в подклеть. От греха. Ни одно живое существо на Всем Белом Свете не знает, что есть такое (или было таким) - подклеть.