Последний барьер
Шрифт:
Идея Свистунова отыскать рассадник здешнего алкоголизма не противоречила нашему плану забиться в укромный уголок и пересидеть тревогу, которая непременно поднимется после случившегося в коллекторе «землетрясения». Осушенный ярус подходил для этого как никакой другой. Многочисленные ручьи быстро смоют все наши следы. А кварталы однотипных жилых комплексов с десятками квартир в каждом являлись тем стогом сена из пословицы, в котором могла легко затеряться наша компания-иголка. Чтобы заглянуть во все двери, какие есть в городке, «гарантам» придется проторчать тут безвылазно несколько суток. Чем они вряд ли будут
Восемьдесят пятая квартира располагалась на первом этаже ничем не примечательного комплекса, стоящего на столь же заурядной улочке. Входная дверь в квартиру была приоткрыта, а окно выбито, поэтому вся вода из нее ушла, оставив после себя лишь мокрый пол да потеки на стенах. Следов пожара, который, по идее, должен был разразиться на самогонной фабрике, когда Ректор учинял здесь поджоги, не наблюдалось. Равно как и разгрома, что учинил бы превратившийся в механоида оживший ректификатор. В комнатах «святого» профессора царил обычный бардак, оставленный, судя по всему, при его поспешной эвакуации и усугубленный последующим наводнением.
Не просвети нас Свистунов, в какое легендарное место мы идем, я бы вовек не догадался, чем занимался хозяин этой жилплощади в свободное от работы время. Даже в кладовке, куда я первым делом из любопытства заглянул, не оказалось никаких перегонных кубов, реторт, змеевиков, спиртовок и ящиков со стеклянной тарой. Что ни говори, хорошо маскировался этот шельмец профессор, даром что начальство закрывало глаза на его хобби.
— Не там ищете, господин Хомяков, — заметил Зеленый Шприц, угадав, зачем я полез в кладовку. — Пускай нашего поильца не наказывали, наглеть до такой степени, чтобы гнать самогон в открытую, он не собирался. Так что, если слухи, какие до меня доходили, были верны, он прятал ректификатор в спальне.
Слухи не лгали. Искомый агрегат действительно оказался там. Он был сокрыт не слишком дотошно, но в то же время и не торчал на виду. «Генератор счастья» был аккуратно вмонтирован в тумбочку, что стояла под телевизионным панно и была заперта на ключ. Какая, однако, трогательная педантичность: бросить в спешке дверь квартиры нараспашку, но не забыть закрыть замок на футляре самогонного аппарата!
Запор был, правда, чисто символический. Черный Джордж разобрался с ним, даже не вспотев: просунул лезвие ножа между дверок тумбочки и, будто фомкой, выдавил одну из них наружу. Динара подсветила ему фонарем, закрытым синим светофильтром. Войдя в квартиру, оба они, а вслед за ними Мерлин и Свистунов отключили приборы ночного видения. Здесь, соблюдая осторожность, уже можно было пользоваться осветительными приборами.
— Дайте-ка мне «Сердце зверя», — попросил Тиберий, бегло осмотрев рассекреченный спиртовой заводик — чистенький, аккуратненький и сделанный явно с любовью. О чем также свидетельствовало имеющееся у него персональное имя, выгравированное крупными буквами на подставке: «Менделеев».
Электричество на ярусе, как и ожидалось, было отключено. Заставить аппарат функционировать мы могли лишь единственным доступным нам способом. Вопрос только, зачем нам это надо?
— Классная идея! — проворчала Динара. — И впрямь, самое время горло промочить! Воды вокруг полно. Сахар у нас тоже есть. Кто-нибудь догадался захватить дрожжи?
Взяв
— Засевшего в этой машине электронного шпиона так никто никогда и не изгнал, — не отвлекаясь от работы, продолжил доктор прерванный на пороге квартиры рассказ. — Что только ни делали, все без толку. Очень уж гениальный программист его создал. Помучались, головы поломали, попытались другими супервирусами его выкурить — тщетно. И в конце концов махнули на него рукой: да пускай себе живет! Главное, производственный процесс не саботирует, и ладно. А к докладам, которые «шпион» ежедневно слал Ректору, вскоре все привыкли и стали их автоматически перенаправлять в мусорную корзину.
— Ясно теперь, зачем ты нас сюда притащил! — осенило Мерлина. В своей прошлой жизни, до Катастрофы, он сам работал директором фирмы по созданию программного обеспечения. — Решил проверить, уцелел ли этот виртуальный самогонщик, и если да, какую пользу он может нам принести? Ведь если программа обладала феноменальной живучестью и побеждала все прочие шпионские искины, стало быть, теоретически она могла не поддаться и взбунтовавшемуся Ректору! Так, Тиберий?
— Так, и даже немного больше, — подтвердил тот. — То, что шпион выжил и не перешел на сторону Узла, мне уже совершенно очевидно. Сами можете убедиться: оборудование в полной сохранности и не воспламенилось во время пожаров. Прямо хоть сейчас бери сахар, дрожжи, воду и начинай ректификацию. Что же касается контакта с искином-отшельником, тут есть маленькая загвоздка. Вот, взгляните.
И Свистунов повернул к нам дисплей своего компа, на котором светилась надпись:
«Чтобы продолжить дискуссию на тему „Алкоголь и деградация личности“, назовите, пожалуйста, пароль! Извините за недоверие. Менделеев».
— Н-да, облом, — скуксилась Динара. — Как нам угадать пароль, если наш доктор даже имени этого чокнутого самогонщика не помнит?
— «Шпион» постоянно слал доносы наверх. Поэтому вряд ли профессор доверял ему конфиденциальную информацию, — рассудил Пожарский. — А раз так, значит, здесь установлен какой-нибудь совсем простенький пароль. Чисто символический. Такой, какой наверняка даже дурак легко угадает.
— Очень даже может быть, — не стал спорить Зеленый Шприц. — Вот только где мы, скажите на милость, найдем такого сообразительного дурака?
— Дмитрий Иванович? — вдруг произнес Черный Джордж, вопросительно глядя на «Менделеева». Судя по всему, к нему же сталкер и обращался.
А в следующую секунду комп доктора проиграл туш и заговорил:
— Поздравляю: вы назвали правильный пароль! Менделеев рад приветствовать вас, многоуважаемые гости профессора Грищенко! Желаете включиться в нашу дискуссию или начать новую?