Последний Бастион
Шрифт:
Забросив под кровать сумку, я первым делом выглянул из окна. Окна выходили во двор отеля, оттуда пробежать несколько метров, пересечь улицу Самуэля какого-то (видимо еще один ветеран братоубийственной чимуренги) – и попадаешь в парк, для перекрытия которого потребуется не меньше армейской роты. Следом, проверил вход – на него можно было набросить цепочку, довольно крепкую на вид. Машинально прикоснулся к рукоятке "Вильсона", который достал из сумки, засунул под ремень и прикрыл рубашкой навыпуск. Кажется – все, ночевать можно.
Стук в дверь раздался через полчаса, когда я лег на шикарную кровать и немного придремнул Но проснулся моментально – правильно все таки
Положив руку на рукоятку пистолета, я подошел к двери, причем не вставая перед ней – навыки офицера антитеррористического отряда, через дверь элементарно могут выстрелить.
– Кто там?
– Это Ник, братишка. Пойдем, прогуляемся, аппетит нагуляем…
– Куда?
– Да тут недалеко…
Надел ботинки, сунул в карман две запасные обоймы к пистолету, вышел. Ник оглядел меня, улыбнулся, заметил топорщащуюся рубашку под правой рукой. У него рубашка топорщилась в том же самом месте…
Выйдя на улицу, я огляделся, город был совершенно незнакомым, но Ник уверенно показал рукой влево. И мы медленно пошли по тротуару, перешагивая через нечистоты и лежащих прямо на тротуаре цветных…
– Слушай… Что за дерьмо здесь происходит?
– Ты о чем? – Ник ловко перешагнул через какую-то коробку, внимательно посматривая по сторонам – Да об этом, обо всем. Народ шляется, не работает. Срач…
– А, ты об этом… Давай, тебе расскажу о том, что тут происходит, пока мы идем.
Ты знаешь, насколько богата эта страна?
– В смысле? Пока что я никакого богатства не вижу.
– Это? – Ник обвел рукой улицу, засмеялся – это всего лишь внешняя оболочка.
Настоящее богатство Родезии – под землей!
Я внимательно смотрел по сторонам, и заметил, что на слово Родезия среагировали сразу несколько негров. Причем среагировали недобро так, но никто ничего не сказал. Видимо, здесь стоит держать язык за зубами…
– Так вот. Я тебе кое-что расскажу про эту землю. По запасам полезных ископаемых эта страна – настоящая сокровищница Африки. Сундук с драгоценностями, ни больше, ни меньше. В этой земле есть месторождения алмазов, никеля, палладия, хрома, кобальта, меди, железа, угля, угля, олова. Эта страна находится на третьем месте в мире по объемам разведанных месторождений платины. В стране огромные залежи золота, причем на большинстве рудников даже не ведется активной работы. Сегодня этого благородного металла добывают менее 7 тонн в год, но при вложении средств эту цифру можно с легкостью довести до 25 тонн. Заметь – сейчас золото стоит почти штука баксов за тройскую унцию. Когда оно было дешево – здесь мало добывали, большинство жил почти не тронуто. И это не считая того, что раньше в стране было развито скотоводство и Родезия кормила говядиной саму себя да и полафрики заодно. Да какие полафрики – родезийский филей считался лучшим и в метрополии – в Великобритании. Ну, и для туристов – рай. И заметь – здесь двадцать лет не проводилось никаких изыскательских работ, вообще никаких. Я тебе сказал только о том, что доподлинно известно – а сколько в этой земле всего того, о чем мы не знаем?
– Тогда почему бы нам не вложить сюда деньги, благо они есть и не стать миллиардерами?
– Эх, братишка… – Ник покачал головой, не переставая на ходу настороженно оглядываться по сторонам – если бы все было так просто. Понимаешь… Для Африки лучше – если во главе белые. Вот так вот. Как только уходят белые – начинается бардак. Здесь белые ушли от власти в восьмидесятом, у меня на родине – в девяносто четвертом.
– Да нет… – пробормотал я, тоже внимательно оглядываясь по сторонам – Ну, тогда продолжу. А здесь, в Родезии, поступили еще круче. Был принят закон по которому правительство, читай Роберт Мугабе и его приближенные, имеет право экспроприировать у любой зарубежной компании, работающей в горнодобывающей сфере, 51% акций, причем 25% – абсолютно безвозмездно. А двадцать шесть процентов – по той цене, которую назовет оценочная компания. Местная… И заплатят – местными долларами. Которые за месяц в несколько десятков раз обесцениваются. Теперь понял, почему бы я тебе не советовал сюда вкладывать деньги?
– А белые? Белые тут остались? – мы как раз переходили запруженную народом улицу.
– Белые то… Осталось, но мало. Ян Смит, бывший местный премьер умер в прошлом году в нищете – Мугабе экспроприировал все земли белых и раздал их чернокожим. А из них крестьяне… Особенно из матебелов, это же нация воинов. Шоны еще хоть как-то возделывают землю, они испокон века были крестьянами. Кстати и матабелов Мугабе прижал… А вот, кажется и рынок…
Основной рынок Булавайо был расположен прямо на пятой улице, места ему было мало, и он выплескивался на проезжую часть, занимая едва ли не половину и создавая постоянную пробку, и все прилегающие к нему улицы и проулки. Уши резали гудки автомобильных клаксонов и истошные крики продавцов-зазывал.
Как описать рынок Булавайо? Сложно описать, хотя попробую… Располагался он прямо на улице, никаких условий, ничего. Самые богатые торговцы имели собственные тенты и примитивные, сколоченные из досок витрины, на которых был разложен товар – в основном различные фрукты, мешки с мукой, с чечевицей, с рисом… Вещи, в основном подержанные. Одежда и обувь, дешевая, ядовито-ярких расцветок (африканцы вообще любят такое вот яркие расцветки). Те же, кто победнее, просто раскладывал товар под солнцем, на куске полиэтилена или картонке. Мельком глянув, я заметил, что все надписи на мешках – китайскими иероглифами, вся одежда – тоже китайская. Китай в этой стране занимал очень прочные позиции…
И на рынке – толпа народа, в основном ничего не покупающие, а просто пришедшие посмотреть, дикие крики мальчишек – зазывал, которые бесцеремонно хватали показавшегося им богатым покупателя за рукав и тащили к своему прилавку. Нищие, тоже бесцеремонно хватающие за рукав, на некоторых просто страшно было смотреть.
В такой толпе запросто можно было потеряться, а то и пропасть.
– Держись меня – сказал Ник, зыркая по сторонам – и посматривай тоже, нет ли вокруг копов.
– Копов? А как я их различу?