Последний бог
Шрифт:
Обычные директивы Межпланетного Контроля не допускали толкований. Чтобы в любой ситуации не было сомнений, как поступить. Но с этой проклятой планетой ничего не могло быть просто! Даже в незыблемой структуре стандартного документа оказалась какая-то непонятная сноска Командор аккуратно переместил примечание в проекцию голограммы. Вопреки обыкновенному порядку, оно оказалось закодировано. После предъявления полномочий текст раскрылся. В нем было всего лишь два пункта:
– Обнаружение Би-поля, превышающего пятый уровень, отменяет все предыдущие пункты директивы.
– К немедленному уничтожению
На изучение дополнительного параграфа ушла стандартная единица времени. После чего Базу «ПБ-12» огласил торжествующий рев Командора:
– Зеленая тревога!
Еще через один временной стандарт два шаттла в боевом режиме нырнули в кокон перехода, свернув гравитационное пространство и превратившись в волновые колебания, чтобы возникнуть из пустоты сразу у цели.
Они вышли из дома. Трудно было представить более странную пару. Мужчина с бородкой в бежевом супермодном костюме излучал уверенность и спокойствие. Кряжистый шофер с красным носом алкоголика в поношенной китайской кожанке наоборот, постоянно озирался. Он то и дело вскидывал голову, вглядываясь в окна на пятом этаже. Возле старенького «опеля» необычная парочка остановилась.
Крепкая рука того, кто назвал себя Петром, вдруг легла на покрытый испариной лоб спутника. Тот внезапно замер, словно подчиняясь безмолвному приказу. От макушки до пяток его охватило непривычное состояние покоя, которого он был лишен последний год, пока дочь стремительно угасала у него на руках. Теплая волна обрушилась разом, заставив губы расплыться в улыбке. Принципиальный пессимист и циник, сорока шести лет от роду, Борис Максимович Баклуха неожиданно для себя почувствовал полное доверие к новому знакомому. Почти безоговорочное и, практически, во всем. Но природу так просто не обманешь. Отечественного менталитета все же хватило на всплеск скепсиса.
– Тебе что, деньги нужны? – спросил Борис Максимович.
Петр укоризненно скривился, не убирая руки с его лба.
– Не болтай ерунды.
Волна покоя стала еще мощней. Она чуть не захлестнула типичного российского гражданина с украинской фамилией Баклуха. Но закаленный суровой, еще советской действительностью цинизм преодолеть оказалось невозможно.
– Гипноз? Круто! Так и хочется тебя поцеловать. Но я не буду. Ты уж, Петя, извини.
Мимолетное удивление скользнуло по лицу черноволосого мужчины. Он усмехнулся:
– Никакого уважения к высшему разуму.
Сняв руку с головы скептика, Петр залез в «опель». Но согревающий душу покой остался. А еще появилось желание чем-нибудь помочь экстрасенсу. Например, покатать его по городу. Борис Максимович хмыкнул и забрался на водительское место.
– Куда?
– Пока – направо, – неопределенно ответил Петр.
Он чуть склонил голову набок, будто прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Водила иронично усмехнулся:
– Ну-ну.
Они выехали со двора. Город уже проснулся и ожил. Он распахнул глаза витрин открывающихся магазинов и деловито загудел стройками и заводами, пачкая воздух удушливыми выдохами выхлопных труб. Его жители суматошно замельтешили, спеша на работу. Старенький «опель» воткнулся в утреннюю «пиковую»
– Стой! Где здесь вход?
Шмыгнув красным носом, Борис Максимович беспрекословно припарковался. После недолгого раздумья он ткнул пальцем в сторону калитки:
– Там.
– Что за дом? – не отрывая взгляда от корпусов из белого кирпича, поинтересовался пассажир.
– Это? Больница… Имени Всех Святых.
С заднего сидения раздался ехидный смешок:
– А почему не имени Иисуса Христа? С филиалом имени Аллаха? Типа, для мусульман?
– Хрен его знает, – недоуменно пробурчал водила.
– Пойдем, Борис, прогуляемся. Ты же в больницах как дома.
– А что там нужно-то?
Петр слегка прищурился, рассматривая здание, и ответил:
– Девятый этаж.
– Ну, пошли.
У лифта стоял охранник, придирчиво всматриваясь в пропуска посетителей. Без заветной бумажки никто в лечебные отделения проникнуть не мог.
– Привет, – дружелюбно кивнул Петр, – мужчина со мной.
Его ладонь коснулась локтя человека в черной униформе. Тот в ответ несколько рассеянно улыбнулся и тоже кивнул. Створки лифта раскрылись. Петр, не останавливаясь, шагнул в кабину. Немного замешкавшийся Борис Максимович проскочил в последний момент. Двери закрылись. Лифт уехал. Второй охранник, стоящий немного в стороне, полюбопытствовал:
– Что-то знакомое лицо у мужика. Он с какого отделения?
– А Бог его знает. Но не чужой – это точно… – как-то благостно сообщил напарник.
Дальнейшего развития тема не получила. К лифту подошла очередная волна посетителей, и охранники привычно занялись проверкой пропусков…
На девятом этаже было малолюдно. Полустертый указатель на замызганной стене гласил: «Реанимация». Баклуха вежливо кашлянул, кивком указывая на предупреждение: «Без сменной обуви вход воспрещен».
– Максимыч, ты подожди здесь, – произнес Петр и строго спросил у проходящей мимо медсестры. – Начальник на месте?
Серьезная девушка кивнула, не замедляя шага:
– На обходе.
Петр одним скользящим движением проник в приоткрывшуюся дверь и исчез из поля зрения. Из коридора донеслись еще какие-то слова, обращенные к медсестре. Но разобрать их было уже невозможно. Потом все стихло. Через десять минут человек в бежевом костюме вышел из реанимационного блока, довольно улыбаясь. Борис Максимович стоял у лифта, прикуривая сигарету.
– Табак?
– Угу.
– Дай-ка! – Петр отобрал окурок и затянулся, закатив глаза.
– Ну, ты даешь! – Борис Максимович удивленно уставился на него.
Серое облако дыма изверглось из Петра широкой мощной струей.
– Легкий стимулятор, почти никакой. Впрочем, и вредное воздействие ненамного больше. Так себе порок. Без риска грешить не интересно – кайф не тот.
Борис Максимович пожал плечами. Меньше всего ему хотелось рассуждать о вреде курения. Гораздо интереснее было узнать цель странных перемещений по городу.
– Мы кого ищем-то? – поинтересовался он.
– Да так, одного пацана. Он сегодня утром отсюда слинял.