Последний бой Звездного ангела
Шрифт:
–Какие проблемы? – самым невинным голосом задал он свой вопрос, – я просто решил поправить поклажу. Зачем целишься в меня?
–Кто такие и что нужно в городе? – и хотя он не перестал целиться в Старка, натяжение тетивы заметно ослабло. На стенах появились другие воины, многие из которых потянулись за стрелами, лежавших в колчанах за их спинами. Через мгновение, башня с воротами, ощетинилась ежом сотней стрел, направленных в их строну. Смертоносный град готов был обрушиться в ответ на любое резкое движение. Кто руководил всем этим, понять было не возможно. Старк, не моргнув, с выражением абсолютного спокойствия, рассматривал башни и стены с меланхоличным видом праздного зеваки. У того, кто плохо его знал, могло возникнуть чувство о его непроходимой глупости или последней стадии слабоумия.
Ворота тихо приоткрылись, затем проем стал больше, и наконец они распахнулись. Но не для того что бы впустить гостей. Из темного проема ворот, на солнечный свет, морщась от лучей палящего солнца, выехал отряд из тридцати тяжеловооруженных всадников. Молча, отряд окружил их, выставив копья в их сторону. Охваченные двойным кольцом товарищи потеряли последний шанс.
Когда ситуация ставится безвыходной, многие реагируют по разному. Не которые нервничают и паникуют, другие впадают в истеричную опустошенность, кто-то же, наоборот, как бы освобождается от груза напряжения, потеряв последнюю надежду и не видя благоприятного исхода, начинают понимать, что уже ничем не рискуют, так как уже потеряли всё, и смело идут в ва-банк ставя на кон последнее, что у них осталось – жизнь. Старк был из этой категории и когда увидел выезжающих из ворот всадников, то лишь широко ухмыльнулся. Когда число перевалило за десять, он улыбался во весь рот, когда же ворота покинул последний, громко гоготал, схватившись за живот. Даже Аскольд немного испугался за душевное равновесие друга, но привыкший доверять товарищу во всем, решил, что это новый тактических ход и благоразумно молчал.
Окружившие воины стальными истуканами молчаливо ждали, когда закончится истерика у, как они считали, попавшего в безвыходную ситуацию жертвы. Успокоившись, Старк вытер рукой слёзы, которые выступили от безудержного хохота.
–И это всё, что можете выставить? – он вновь заржал, как годовалый конь, который завидел молодую кобылку. Тыкая в них пальцем, он продолжал смеяться. Сомнения в адекватности Старка у Аскольда лишь усилились. Но, не смотря на это, Аскольд, к своему удивлению, заметил и некоторые изменения в рядах противника. Безумная бравада незнакомца, вопреки ситуации потихоньку испаряла их уверенность. Несколько стрелков опустили оружие, заворожено наблюдая за представлением этого безумца. Видимо, подсознательная вера человека в то что, безумие – это дар и проклятие богов, ставило их на ступеньку выше обычных людей. Командир лучников, заметил перемену в настроении своих бойцов, потому и решил поставить точку в этом представлении. Он разжал пальцы. Стрела, жужжа оперением, устремилась к цели…
Не смотря на театр, устроенный им, Старк был внутренне собран и напряжен как тетива лука. Всем телом вслушиваясь, он ожидал любого развития ситуации. На выпущенную стрелу отреагировал мгновенно. Отклонившись телом назад, развернул голову в бок, ушел от неё; мгновенно выбросив руку, поймал стрелу на лету в дюйме от лица. Нажав большим пальцем, сломал стрелу и с невозмутимым видом, отшвырнул её от себя. Воины застыли в оцепенении. Не давние враги смотрели на Старка с восхищением; через миг они одобрительно загудели, одобрительно кивая головами, закованными в броню шлемов. Вожак стрелков, достигший абсолютно противоположного результата в сердцах сплюнул, но всё-таки не решился повторить свою попытку. Убийство нового кумира своих подопечных исподтишка, не добавило бы ему репутации. Он закусил губу и решил выждать, пока не стихнет первый эффект. Народ забывчив и с легкостью отправляет в запасники прежних героев.
Из отряда отделился воин и поднял руку. Мгновенная тишина, возникшая за этим жестом, говорила о непререкаемом его авторитете среди товарищей. Он снял шлем и внимательно всмотрелся в гостей.
–Я вас знаю, – медленно, после некоторой паузы произнес он, – точно, вы уже были у нас, но это было давно, так?
–Были, – ответил за обоих Старк, в этом величественном великане, он смутно кого-то узнавал,
–Вы были здесь лет так пятнадцать назад, да? – еще раз спросил богатырь.
Старк внимательно всмотрелся в еще раз; искра, на мгновение вспыхнувшая в его глазах, сказала о том, что мозг проделал работу как надо и он вспомнил его.
–Тебя зовут Бальд, ты встречал нас на этих воротах пятнадцать лет назад. Но в прошлый раз это было как-то погостеприимней что ли, – пробурчал Старк.
–Точно, – и теперь напрягая свою память, Бальд продолжил, – тебя зовут Старк, а твоего возмужавшего спутника зовут …Аскольд.
Отряд, расслабившись, уже с интересом слушал их разговор. Конфликт рассосался сам собой и напряжение спало. Поравнявшись, они пожали друг другу руки, как старые знакомые и, Бальд махнув рукой, повелел открыть ворота. Через миг, к нему быстро подскочил юркий человек и, встав на цыпочки, что-то шепнул на ухо, нагнувшемуся Бальду. Кровь прилила к лицу воина и он, не желая привлекать внимание, но все же достаточно громко, сказал: – Под мою ответственность.
Старинные ворота с помощью механизма и скрежета несмазанных шестеренок раскрыли створки, пропуская гостей в свое мрачное чрево. Они проехали вперед. Ворота со стальным грохотом захлопнулись. У обоих возникло ощущение, что они в безвыходной западне.
Потускневший город встречал их облезшей краской неопрятных домов и пустыми улицами. Аскольд, еще не осознавая того, что же его так тянуло сюда, обернулся на закрытые ворота. Ловушка захлопнулась. Мотнул головой, отбросил странные мысли и, хлестнув жеребца, помчал по пустынной мостовой. Слева двигался невозмутимый Старк.
Глава 11.
В парке.
Solitudinem faciunt, Pacem appellant.
Они создают пустыню и называют это миром.
Тацит
Внешний вид города больше не вызывал сомнений. Неизвестно, как и по каким причинам, но этот великолепный град оказался захвачен врагом. Иначе объяснить причины изменений произошедших с ним было не возможно. Людей, праздно гуляющих по улочкам города уже не было. Из-за приоткрытых штор можно было лишь рассмотреть испуганные лица, робко выглядывающих на улицу. Любое резкое движение, заставляло моментально их исчезать во мраке жилищ. Вооруженные пикеты из двух-трёх гвардейцев стояли на каждом перекрестке. Взгляды, которые те бросали в их сторону были выразительны. Им были здесь не рады. Небольшие группы людей иногда всё же появлялись. Но это были рабочие бригады, которые нагруженные инструментами и в сопровождении вооруженного всадника, направлялись к месту работ.
–Как тебя обстановка, – не меняя выражения лица, заговорил Степан.
–Так себе, – ответил Аскольд, – странно всё это.
–Вот и я так думаю. Если же город захвачен, то мы бы знали об этом. Я наверняка могу сказать лишь то, что здесь не было боев и штурма. С внешней стороны, со стороны стен, он выглядит не тронутым. Любая война оставляет после себя шрамы, и они остаются даже на каменных поверхностях укреплений. Скорее всего, это измена и враг проник сюда хитростью.
–Я тоже так думаю. Не мог этот исполин, простоявший века, рухнуть сам по себе. Получается, что кругом враги и мы полностью в их руках.
–Ну, получается, что так.
В этот момент, проезжали они парком или точнее через то, что от него осталось. Невдалеке, бригада рабочих, обвязав торчащий из земли корень дерева, напрягая жилы, тянула его наружу. Сильно поредевший парк был усеян пнями-могилами мертвых деревьев. Каждый обрубок был великолепным деревом, привезенным в свое время со всех краев ойкумены. Около дороги стояла подвода, на которую лесоруб грузил распиленные чурбаны. Косматые кудри на голове делали его похожим на дикаря. Его обнаженный торс был покрыт слоем пыли, прилипшей к потному телу. Он кряхтел, пытаясь затянуть чурбан на подводу. Тяжелая поклажа выскользнула из потных рук и крутанувшись, рухнула на ногу. Что-то хрустнуло и лесоруб, придавленный чуркой, рухнул на спину. Лицо исказила гримаса жуткой боли. Он попытался скинуть чурбан с ноги, но не получилось. В отчаянье, он откинулся на спину и громко застонал.