Последний бой
Шрифт:
Громко шлёпая босыми ногами по коридору, Миколай (правильное имя Николай, но все его звали Миколай, и родители тоже) громко крикнул:
– Открыто!
Но успел подойти к двери и отворил её.
На площадке в белом плаще, приталенном широким поясом, стояла девушка лет двадцати семи, с распущенными белыми волосами и уж очень ярко накрашенная.
– Милана, – представилась она.
– Николай, – ему сразу не захотелось, чтобы и она звала его Миколаем.
Николай растерялся и на самом деле не знал, что ему делать
– Я пройду, – девушка взялась за пояс, намереваясь развязать его.
– Проходите, – Николай посторонился. – Это квартира Гимолаевых, – решил он, что с этими словами сейчас всё и прекратится.
– Я знаю. Наши родители решили завтра посидеть за праздничным столом, вот я и отважилась прийти к вам на помощь, – Милана уже вешала плащ на вешалку.
– Может, я чего-то пропустил, не знаю, а какой праздник-то?
– Ну как же! День рождения вашего папы, – Мила укоряющее посмотрела на Николая.
– Так мы во вторник отметили.
– Знаю, знаю. А теперь решили отметить вот таким составом, – Милана внимательно рассматривала Николая. – У вас, Коля, действительно уютный коридор, но я так устала…
Николай покраснел: столько держать её в коридоре, это слишком.
– Хорошо, проходите на кухню, в зале немного не прибрано.
Милана остановилась у зеркала, придирчиво осмотрела себя, поправила глубокое декольте на облегающем платье молочного цвета, прошла на кухню.
– Чай или кофе? Господи, хоть бы не кофе, почти вслух, подумал Николай. Ему совсем не хотелось колготиться с кофе.
– Если честно, – Николай насторожился, а Милана продолжала, – я сразу из института и к тебе. Другими словами, очень хочется кушать, я просто голодна.
В обычной ситуации «к тебе» осталось бы незамеченным, а сейчас это резануло слух.
– Легко, чего-нибудь придумаем, – Николай открыл холодильник.
– Коля, а давай, знаешь как, я сама приготовлю, только найди, во что переодеться: мамин халат будет велик, а вот папину или свою рубашку, будет замечательно. Вдруг капну на платье, и как же я буду завтра за праздничным столом.
У Николая чуть не выпала из рук прозрачная коробка с сосисками.
Николая я знал давно. Ему трудно давались ухаживания за девочками, и уже совсем редко когда удавалось соединить в одно и согласие подруги, и поездку родителей на дачу. Сейчас всё выходило за рамки привычного развития событий. Было заметно, что он начал бояться её напористости.
Николай снял рубашку вместе с вешалкой, отстранил от себя. Нет, это будет слишком, решил он.
– Коля, а можно я сама, – Милана неслышно подошла и встала за спиной в мягких маминых тапках.
Николай прошёл в зал и начал вталкивать купол в большой нейлоновый мешок. Вошла Милана, собрала на спине рубашку, от чего та стала ещё короче.
– Ну, как-то вот так, – Милана качнула плечами: верхние пуговицы были расстёгнуты, тесный бюстгальтер
Скажу сразу, что много, много позже, я был знаком с Миланой. И могу подтвердить, что девушка очень красивая и очень стройная, как говорит мой приятель, «ракета».
В коридоре на тумбочке зазвонил телефон.
– Сними трубку, – Николай утягивал продетую в люверсах мешка тесёмку.
– Да, да, Антонина Николаевна, это Милана… Да, всё нормально, мы собираемся обедать… Коленька, тебя мама.
– Да, да, алло… Ма, я абсолютно не понимаю, что всё это значит… Почему тише, папа уже не работает в КБ, прослушку сняли… Хорошо, хорошо, только почему я узнаю об этом от посторонних людей… Ладно, разберёмся, – Николай громко положил трубку.
Зашёл на кухню. На сковороде шипели сосиски, залитые яйцом. Милана стояла у окошка, вертела в руках бутылку красного Санджовезе.
– Люблю вина тёплой Тосканы.
– Прослушал, вы в каком институте преподаёте? – он её ещё ни разу не назвал по имени.
– В медицинском, но я только учусь.
– А что так?
– Мама с папой долго соображали, где мне учиться.
– Для медицинского такие знания географии похвальны.
– А, это я с друзьями прошлой осенью в турне по Италии ездила, – Милана поставила бутылку на подоконник, там, где взяла, рядом с бутылкой белого Верментино.
– Какую бутылку открыть?
– А вам что нравится?
Николай мог и час рассказывать о сортах винограда в Италии, но запнулся и сказал:
– Мне по душе бутурлиновское производство, – больше не уточняя, он открыл бутылку белого вина (просто маме нравилось красное).
Ела Милана действительно с аппетитом, шустро орудуя ножом и вилкой. Бокал вина не сделал хотя бы нейтральным отношение к гостье. Милана часто вставала к кухонным шкафам: то за солью, то за мельницей с перцем. И всякий раз успешно демонстрировала свои красивые ноги.
С обедом было покончено. Николай собрал посуду в мойку.
– Я займусь посудой.
– Давай лучше позже, – наблюдать её порхание Николай больше не хотел.
В зале не прибрано, да к тому же везде лежало много папиных важных (для него) документов.
– Пошли в мою комнату, я покажу своё жилище.
Николай отворил дверь в середине коридора.
– Коленька, какой вы нетерпеливый, – Милана пальцем обвела рисунок парапланериста на футболке Николая.
Вошла в комнату. На одной стене у Николая полки со специальной литературой, там и «Книга термиков» Мартинса, и «Ментальная подготовка пилота СЛА» Мартынова, и «Понять небо» Пэгина, а ещё и «Дельтапланы», и «Руководство пилотам СЛА», и ещё, и ещё, и ещё. На противоположной стене большие фотографии ребят на полётах. Есть фотографии и Николая – там он с поднятым куполом, торжественно улыбается. Много и других фотографий.