Последний бросок на запад
Шрифт:
— Черт с ним, что мы, из-за бабы между собой драться будем?!
— Этого еще не хватало…
В этот момент с окраины города донеслись короткие автоматные очереди, затем послышался взрыв и гудение моторов. Четники обеспокоенно прислушались.
— Должно быть, босняки на подмогу пришли…
— Слышите гул? По-моему, это танки…
— Давай, ребята, поворачиваем!
И переключившись на новую опасность, сербы побежали к центру города, а Емельянов повернулся к спасенной им девушке.
— С вами все в порядке? — спросил он, взяв ее за плечи. Спросил
Девушка, почувствовав, что угроза миновала, все еще дрожала, широко раскрыв глаза, и, наверное, едва удерживалась, чтобы не броситься на шею своему спасителю.
— Спасибо, — всхлипывая, сказала она.
— Ну-ну, успокойся! Все будет хорошо, — приговаривал Дима, словно перед ним был ребенок, поглаживая девушку по головке.
Тогда девушка, освобождаясь от нервного напряжения, разрыдалась еще сильнее, уткнувшись лицом в грудь неожиданного спасителя. Не зная, что делать, — чтобы ее успокоить, он обнял ее. Но едва он положил руку ей на бок, как девушка вскрикнула.
— Что такое? — обеспокоился он.
— Мне больно…
— Давай посмотрю… Только уйдем отсюда. Ты где живешь?
— Там, — девушка рукой указала на стоящий напротив дом, и Дима повел ее туда, осторожно придерживая за плечи.
Сербы уже разошлись. Чернышев, презрительно усмехаясь, проводил глазами своего друга, который повел куда-то хорватку.
— Совсем малый рехнулся… — сказал он, обращаясь к Горожанко.
— Да, видимо, мозги съехали, — согласился тот и выразительно покрутил пальцем у виска.
Дима положил девушку на диван и осторожно перевернул на бок.
— Ой!.. — вскрикнула она, когда он начал расстегивать платье. Но Дима решительным движением отстранил ее руку, сделавшую слабую попытку машинально прикрыть грудь.
— Ну-ну, не бойся… У тебя рана, сейчас я ее перевяжу…
И, скинув на пол вещмешок, он извлек из него мед-пакет. Достав ватный тампон и бутылочку с перекисью водорода, он аккуратными движениями начал смывать кровь.
Ранение оказалось несерьезным — пуля прошла вскользь, слегка царапнув бок. Он разорвал ее нижнюю рубашку, осматривая, не задето ли что еще.
— Тебе повезло, — сказал он, дольше, чем это было необходимо на самом деле, обрабатывая царапину перекисью водорода.
Когда рана была обработана, Емельянов перевязал ее, использовав весь свой бинт. Девушка, смущаясь от того, что лежит полуобнаженной перед совершенно незнакомым мужчиной да еще — врагом, тут же поднялась и оделась.
Емельянов обычно не робел перед женщинами, но на этот раз он почему-то покраснел. Повернувшись к ней спиной, он стал завязывать вещмешок.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Злата. А тебя?
— Дима.
Произошла небольшая заминка.
— Ты кто? — после напряженной паузы спросила девушка.
— Русский.
— Как же ты здесь очутился?
— Помогаю сербам отстаивать их независимость, — усмехнувшись, ответил он. — А ты?
— А я тут живу.
Она
— Так ты православный?
— Вроде да. А ты — католичка?
— Я — католичка.
Емельянов пожал плечами. Он не понимал смысла религиозных распрей, в принципе считал их абсурдом. Он оглядел ее обставленную хорошей мебелью комнату и спросил:
— Ты что же, одна здесь живешь?
— Нет, с мамой. Она на несколько дней уехала… А почему ты вдруг за меня заступился?
Дима пожал плечами.
— Не знаю… Если честно, то вспомнился один случай из прошлого. Из-за которого я в общем-то здесь и оказался…
Но продолжить ему помешал вошедший Чернышев.
— Хватит любезничать! — воскликнул он. — Тоже мне, рыцарь нашелся! Слышишь выстрелы? Хорваты с босняками наступают!
Емельянов в самом деле услышал шум уже идущего невдалеке боя.
— Давай скорее отсюда! — нетерпеливо подгонял его Вадим. — Не хватало только отстать от своих! Тогда — все, конец!
Дима бросил на хорватку прощальный взгляд, закинул за плечи свой вещмешок и быстро вышел вслед за Чернышевым. А сзади послышался нежный голос Златы:
— Даст Бог, еще увидимся…
— Может быть, и увидимся… — ответил Дима, придерживая дверь.
Выстрелы и взрывы слышались совсем рядом. На западной окраине городка без передыху строчили крупнокалиберные пулеметы. Время от времени, сотрясая землю, раздавались мощные взрывы. Видимо, на помощь хорватам шли танки, которые, как знал Емельянов, располагались поблизости — не далее пятидесяти километров.
Диверсионный отряд сербов, с ходу захвативший город, теперь в спешке его покидал — силы идущего сюда противника значительно превосходили силы сторонников Караджича.
Командир Ивица Стойкович, замыкавший отступление, возбужденно махнул рукой русским.
— Давайте скорее. Емельянов! Как всегда, тебя где-то носит!
Наемники молча присоединились к своим.
Когда отряд отошел на расстояние, достаточное для того, чтобы не беспокоиться об отставших хорватах с босняками, и расположился на привал, четники принялись делиться впечатлениями.
Как и подозревал Емельянов, эта операция с самого начала была задумана как набег с целью «навести шорох» и пограбить. Никто, разумеется, и не собирался удерживать захваченный город. Бойцы, е любовью поглядывая на свои тяжелые вещмешки, усталые, но довольные, хвастались друг перед другом своими подвигами.
— Ты представляешь себе, иду я с Банеком, — говорил один усатый серб, — перед нами стоит дом. Не дом, а настоящий дворец! Окна большие, чистые — все, как полагается у богатой семьи. Во дворе автомобиль — настоящий лимузин. Вхожу в этот дворец, а там… Мебель кожаная, обои на стене белые. Короче, сплошной шик. А навстречу баба. Волосы по плечам раскинуты, халатик расстегнут… А из него сиськи выглядывают… Ребята, какие сиськи! Я еще таких не видел… Ну Банек, само собой, слюну пустил, куртку расстегивает и к ней..