Последний дар жреца
Шрифт:
Ахмосис говорил спокойным и доброжелательным тоном.
— Когда я услышал разговор там, в гробнице, с Мехнатом был кто-то еще, — сказал Сэм. — Мехнат называл его хозяином...
— Ну что ж, теперь мне всё понятно. А я-то гадал, с чего это им обоим тогда вздумалось меня сопровождать...
Сэмюел не понял и переспросил:
— Простите?
— Мой двоюродный брат Хамосис... Он — писец управления гробниц. На днях они с Мехнатом настояли на том, чтобы вместе со мной явиться с проверкой в гробницу моего отца. Утверждали, что рабочие ненадежные и, возможно, обкрадывают меня. Теперь-то всё ясно.
Писец! Второй
— Но если он ваш двоюродный брат... — попытался возразить Сэм. — Зачем бы ему вздумалось вас убивать?
Жрец улыбнулся.
— Возможно, по той же причине, которая привела сюда тебя.
Сэмюел покраснел.
— Я... Я не понимаю, о чём...
— Не беспокойся, мой мальчик, — сказал Ахмосис, похлопав его по колену. — Это останется между нами. Отец говорил мне о тебе.
Если бы дело происходило в комиксах аниме, Сэм опрокинулся бы на спину и над головой у него закружились бы звездочки.
— Но это невозможно!
— Напрасно ты так думаешь. Сетни был необыкновенным человеком. Он был одним из величайших жрецов Амона и самым уважаемым советником трех поколений фараонов. Казалось даже, что он...
Ахмосис тяжело вздохнул и продолжал:
— Казалось, что он видит вещи, которые другие люди не видят. Понимает людей, которых другие не понимают. Порой он... он вдруг пропадал. Однажды утром исчезал, и... и никто не видел его несколько дней или несколько декад, пока он вдруг не возвращался — совершенно неожиданно. Он привозил удивительные предметы, которых нигде не производят, а если и производят, то в таких далеких странах, о которых мы даже не слышали. Он никогда не объяснял, где пропадал и что делал, путешествовал ли сам или встречал где-то караваны торговцев. Это была его тайна.
Сэмюел не мог не заметить сходства с поведением собственного отца. Сердце у него защемило.
— А вам... вам не хотелось разгадать его тайну?
— Конечно, хотелось! Но он был хитрее меня! Когда мне было пятнадцать, мы поднялись на вершину Западного холма, к святилищу богини Меритсегер. «Смотри, — сказал он мне, указывая на город и реку у наших ног. — Вот это и есть настоящая жизнь. Это — и ничего больше... Я знаю, что тебе хотелось бы последовать за мной, Ахмосис. Я прошу тебя этого не делать. Слишком много опасностей и соблазнов, слишком много несчастий и печальных встреч. Найди себе жену, Ахмосис, женись, роди детей, смотри, как они растут. Служи богам и фараону, дорожи теми, кто тебя окружает. Всё остальное — не важно, всё остальное не стоит усилий. Если бы ты знал сотую долю того, что знаю я, Ахмосис, ты бы понял, что больше ничего не имеет ни малейшего смысла. Ни прошлое, ни будущее... И тогда бы тебе, как и мне, остался лишь прах настоящего, горечь вины и ощущение полного провала. Не этого желаю я для своего сына».
Жрец пожал плечами.
— Признаюсь: в то время мне его слова показались очень странными. Но в голосе его была такая печаль, а в глазах — такая тоска, что я предпочел последовать его совету.
Сэмюел пришел в восторг. Как будто, блуждая бесконечно долго в темноте, спотыкаясь и натыкаясь на невидимые стены, он вдруг увидел, как забрезжил вдалеке свет. Робкий и слабый, но всё же... Ему было теперь не так бесконечно одиноко.
— Вы упомянули, что он говорил обо мне?
Ахмосис кивнул:
—
Что... что я приду? — переспросил Сэм.
— «Мальчик со светлой кожей, — сказал он. — Четырнадцати лет от роду, с каштановыми волосами, голубыми глазами и тонкими чертами, упрямый и волевой. Тебе покажется, — добавил он, — что он не понимает, где находится, а может, даже не понимает, кто он сам такой... Ты должен будешь помочь ему, потому что он, в определенном смысле, помог мне».
Сэм был потрясен до глубины души. Тут какая-то ошибка...
— Я помог ему? — переспросил он изумленно. — Наверное, он ошибся! Я никогда его не видел!
— И всё-таки ты ко мне пришел, правда? — улыбнулся жрец. — Отец уточнил, что я увижусь с тобой только после его смерти. И вот он покинул этот мир ровно шестьдесят восемь дней назад... Похороны состоятся послезавтра.
Сэм почувствовал, что ему просто необходимо срочно увидеть или услышать что-нибудь понятное и конкретное, иначе, казалось, весь мир обвалится прямо у него под ногами.
— И... и вы в самом деле мне поможете?
Жрец поднялся и направился к самому большому из сундуков. Он открыл его и достал оттуда кувшин и два глиняных кубка.
— Это медовый напиток. Хочешь попробовать?
Сэмюел кивнул. Он взял кубок, который протягивал ему жрец, и окунул губы в жидкость, одновременно горькую и сахарную, немного шипящую на языке. Очень даже неплохо.
— Когда я был маленьким, — снова начал рассказывать Ахмосис, опустившись на табурет, — в нашем доме была комната, в которую никому не разрешалось входить. Отец хранил там те самые предметы, о которых я тебе говорил. Вещи, которые он привозил из своих путешествий... Через некоторое время по городу поползли слухи. Думаю, их распустили наши слуги. Люди говорили, будто Сетни обладает волшебными предметами чрезвычайной магической силы. Я почти уверен в том, что моего двоюродного брата-писца интересуют именно они. Умри я этой ночью, Хамосис бы наверняка попытался ими завладеть. Он всегда был завистлив и мечтал о славе...
С веселой усмешкой жрец отхлебнул из своего кубка.
— Но он был бы сильно разочарован!
— Вы хотите сказать, что этих предметов на самом деле не существует?
— С некоторых пор — нет! Мой отец почти все их уничтожил перед смертью. Он подозревал, что слухи о его волшебном богатстве разожгут в людях зависть. Ему не хотелось, чтобы его дом или гробницу осквернили в надежде их у него отнять. И он был прав.
— Тогда как же, — опять забеспокоился Сэмюел, — как же вы сможете мне помочь?
— Сетни просил передать тебе вот это.
Ахмосис медленно снял с правой руки один из внушительных перстней. Это было золотое кольцо, украшенное круглым изображением скарабея. Скарабей был из прозрачного стекла и отсвечивал янтарным блеском, а на спине у него красовалась красная жемчужина.
— Тебе известно, что означает у нас слово «скарабей»? Оно означает одновременно «быть» и «становиться». Ты наверняка уже видел, как жуки бегают по земле и катят перед собой шарик из травы? Скарабей — еще и тот, кто одновременно перемещается и перемещает... Отец взял с меня клятву, что я сохраню это украшение до дня его захоронения. Он заверил меня, что, если ты и в самом деле тот самый мальчик, о котором он говорил, ты поймешь, как им воспользоваться.