Последний дар. Книга вторая
Шрифт:
– Что можно ждать от столь жалкого существа, - снова слышу голос Старшего.
– Хотя бы того, что он не предаст никого, как ты, - вступается за меня один из стоящих на коленях. И тут же падает, заливаясь кровью.
– Перестань!
– кричу Старшему, - Тебе я нужен, других не трогай!
Я как руководитель пусть и захваченных в плен функционалов, не хочу допустить их гибели.
– Ты и так в нашем распоряжении, энгах, - слышу уже ближе, - а твои подчиненные пополнят наш резерв.
За первым, падает второй функционал, затем третий.
–
Теперь мне становится понятен план Старшего. Как быть? Я не могу просить их жертвовать собой. Но и предательство поощрять не собираюсь. Или снова пойти на риск?
Я смотрю на стоящих на коленях.
– Жизнь дороже, - успеваю сказать им, после чего получаю второй удар, теперь уже заваливаюсь набок.
– О, не стоило, - меня снова поднимают, теперь более надежно удерживая за плечи, - Помощник Высшего прав. Все правила лишь условности, жизнь важнее всего, - Старший выходит чуть вперед, - так что, кто прислушается к словам своего командующего, прошу подняться с колен.
Я перевожу взгляд на пленников, они смотрят на меня. Киваю. Нет смысла погибать, когда есть выбор. Да и мне нет выгоды от ликвидированного взвода, а учитывая их истощение, они могут попросту быть и аннигилированы.
Встает первый, шепотом произнеся, "Простите меня, энгах", затем, второй, уже молча, третий. Один мешкает, но я сам обращаюсь к нему, "Прошу...", он встает, опустив глаза. Все, кто остались живы сдались бунтовщикам.
– Похвально, - комментирует результат Старший, - приятно видеть такое единодушие, - поворачивается ко мне, - и такое благородство. Я так впечатлен, что готов вознаградить вас, -он подходит ко мне, становясь за моей спиной, затем чувствую, как он кладет руку на мою голову, - раз вы встали в наши ряды, вам доверяется первая и сразу же почетная миссия, - нехорошее предчувствие зарождается во мне моментально, - вам предстоит испытать вашего бывшего командующего по функции аннигилятора и наложника.
– Тварь!
– я кричу, понимая, что сейчас должно произойти, но в ответ меня перехватывают за волосы, заставляя стоять прямо. В лицах функционалов моего отряда тоже читается отчаяние и злость. Но их быстро приводят к повиновению, нанеся ранения самым несдержанным.
– Не стоит так волноваться, - говорит Старший насмешливо-успокаивающим тоном, - так вы докажете нам свою преданность и отдадите последний долг своему командующему. Думаю, Алури согласится, что столь деликатные обязательства лучше исполнить тем, кому доверяешь.
Я и не подозревал, на сколько коварен этот функционал. Если бы воины моего отряда только приняли сторону бунтарей, я еще мог бы их оправдать, если бы спасся, но теперь, они примут на себя часть вины...
– Ты еще поплатишься за это, - говорю Старшему, глядя на него, извернувшись на сколько позволяет мое положение.
–
– это уже обращено к несчастным новобранцам.
Первым быть ни кто не хочет. Я понимаю, что иначе их всех снова поставят на колени и перебьют. Подавив в себе волну отчаяния и страха, осматриваю ряд стоящих обреченных, встречаюсь взглядом с одним из них. Киваю ему, прося: "Начинай, я помогу".
Часть 77. Новая игра.
– Не заставляйте нас ждать, - Старший дает сигнал вооруженным функционалам и того, кто уже сделал неуверенный шаг в направлении помоста, подталкивают в спину, практически подтаскивают к лестнице. Поднимается он сам. Меня же самого оттаскивают куда-то назад. Затем укладывают на крестообразную конструкцию, привязывая за руки и ноги к каждому из концов двух перекрещенных бревен, приподнимают. Моему же невольному мучителю дают в руки искривленный палаш.
– Порядок выбирай сам, - говорит ему Старший, - но обе функции должны быть использованы.
Затем, другой бунтовщик подталкивает его ко мне.
– Простите меня...
– говорит он не глядя, перехватывает палаш, крепко сжимая в руке. Что бы я сделал на его месте? Ликвидировал бы обреченного и тем самым спас его и себя от позора и неминуемой кары Уровней. А значит и приговорил оставшихся пленников. Но я не хочу их гибели. Я до последнего надеюсь, что мой посланник успеет.
– Послушай, - обращаюсь к нему, - начни с руки. Начала запястье, остальные продолжат. Я надеюсь, на помощь кое-кого.
Ментальное общение для меня сейчас недоступно, но я говорю предельно тихо, надеясь, что функционал понял меня. В ответ он снимает кожаный ремень со своей одежды и перетягивает мою руку выше локтя. Он понял. Это же должно будет послужить знаком и остальным - здесь нужно наносить повреждения. Старший, следящий за процессом подготовки, одобрительно улыбнулся. Значит, не подозревает.
Теперь меня беспокоит только собственная выдержка. Мне не хочется быть предметом забавы продажных функционалов.
– Не дай мне закричать, - шепчу стоящему напротив. Он кивает.
Первым он разрезает одежду на мне от ворота и до самого низа рубахи, заведя лезвие за пояс штанов, распарывает их спереди. Я стараюсь смотреть вперед, думать только о том, что должен выдержать.
Сам удар я скорее слышу, чем ощущаю, но прежде чем боль дошла до моего сознания, мои губы закрываются горячей печатью чужих. Я уже на грани инстинкта, автоматики собственной программы, передаю ему небольшой импульс удовольствия, все, что позволяет мне кристалл-блокиратор. Он освобождает свое тело из одежды и торопливо, входит в меня. Как раз когда боль накрывает плотным заслоном. Но его губы держат мой крик, а движения внутри меня сдерживают намечающуюся агонию. Острое ощущение потери смешивается с импульсами забвения от приближающегося экстаза. Я сразу проваливаюсь в забытье, дезориентированный принимаю его финал, сам же, поглощенный анестезией экстаза встречаю следующего.