Последний демон рая. Книга 2. Магия Ночи ночей
Шрифт:
Она повспоминала и уверенно ответила:
– Да, определённо.
– Это здорово! – оживился К-Кэн. – А я левша. И теперь смогу орудовать обеими руками!
– Почему ты так уверен? – усомнилась она.
– Странно, но эта уверенность во мне настолько сильна, как будто кто-то шепчет мне на ухо.
Ан-ньи сразу насторожилась:
– С этими голосами будь поосторожнее. Я пока не поняла, для чего эти магические Талисманы предназначены. Они явно из одной серии: одинаково быстро лечат раны, они невидимы для всех, защищают от боевой магии, позволяют общаться
К-Кэн пожал плечами, нарезая хлеб:
– Может быть, они просто такие и есть, без всякой скрытой цели. Как, к примеру, топор или вилка. Я не любитель магии, но возразить против наличия чудес не могу.
Перекусив и набрав свежей воды, они направились по шляху в сторону столицы Рая.
Проезжая мимо поворота на свою деревню, Ан-ньи натянула поводья, останавливая коня, и сказала К-Кэну:
– И всё-таки во всём происходящем есть некий скрытый смысл. Кто-то нам помогает. И каждый Дар нам просто необходим сейчас и в будущем.
– И на что он годится твой Дар общения с птицами? – разочаровано осведомился К-Кэн, – чирикаешь с ними?
Ан-ньи не обиделась, а звонко рассмеялась, когда на её ладонь спикировала пичужка:
– Птицы много что могут вспомнить. Они только кажутся бестолковыми «чирикалками». Сейчас мы пройдёмся с ними по окрестностям, и они подскажут и покажут, где мои поселяне припрятали в своё время деньги на чёрный день. Им они уже не понадобится, а для нас они станут средством для мести.
И она отправилась с чащу в окружении облака птиц. Это смотрелось просто невероятно – облачко чирикающих, каркающих и ухающих пернатых вокруг неё. Они вились и стрекотали, бросив все дела, уже вполне счастливые от того, что Ан-ньи была ими довольна. Будто лесная королева со своими подданными шествует по лесу!
К-Кэн покачал головой, стряхивая воспоминание, преследующее его, как наваждение: обнажённая Ан-ньи рядом со сражённым мечом Красавчиком:
«Да что я, влюбился в неё, что ли? И имею ли я право на нежности телячьи? Сначала месть, а потом уж буси-пуси… Любовь – это горная река, в которую легко прыгнуть, но трудно выбраться. И в любом случает, поток немало протянет тебя вдоль берега и потреплет по камням».
Он подошёл к коню и заглянул в седельную сумку, расстегнув её. И отшатнулся, когда ему в лицо ударил отблеск серебряных монет:
«Серебро! Да его здесь столько, что хватит бы на всю жизнь всей моей семье!»
Другая сумка тоже оказалась полной полновесных монет. К-Кэн не стал даже касаться чужих монет и застегнул сумки наглухо.
«Посол-Красавчик ехал от степняков, его охранник всем об этом спьяну хвастал. Явно, что это деньги на какие-то интриги. Грязные деньги на грязные дела…».
Весь в размышлениях, К-Кэн разжёг небольшой костёр и приготовил в котелке горячего чая на свежих травах.
Через час вернулась и Ан-ньи с набитыми карманами, вывалив всё перед К-Кэном: немного золота, много серебра
– Здорово всё перекопали какие-то бродяги. Осталось не так уж и много.
К-Кэн предложил:
– Давай тогда заедем и на моё селение, подберём и там, что найдётся.
Так они и поступила, став богаче на кучку денег и украшений.
К-Кэн подытожил:
– Тут надолго хватит в столице, мы там…
Ан-ньи забеспокоилась, прислушиваясь к себе:
– Погоди… Что-то не то вокруг: холодные магические прикосновения… как будто кто-то незримый шарит по траве…
– Может быть, ищут нас?
– Давай-ка отправляться дальше!
И они поскакали снова в путь, торопясь отъехать подальше от непонятной и опасной магии. По пути путешественники приобрели новую неброскую одежду, более удобное снаряжение для коней. Выносливые другханты неслись ровно и неутомимо. Мимо только и проскакивали посёлки, путники, обозы и всадники, которых они обгоняли. Оба задремали в сёдлах, но опасность выпасть на полном скаку заставила их остановиться на привал. К вечеру они расседлали и поухаживали за скакунами, потом разбили свой лагерь, нарубив веток. Ан-ньи занялась похлебкой, потом отправилась с конями на водопой и умывание. К-Кэн тем временем переупаковал снаряжение.
Ночью Ан-ньи спала плохо: она видела чьи-то призрачные ледяные руки. Они, неторопливо перебирая траву, неумолимо приближались к девушке, которую сковал шок. Когда оставалось несколько шагов, заржал конь, она сбросила наваждение, подхватила спящее тело К-Кэна, и они взмыли в тёмное ночное небо. Вражеские руки замедленно поднялись вверх, но не смогли дотянуться до неё и скоро отстали…
Утром она проснулась разбитая, будто вправду летала на большой высоте, а потом валялась на булыжниках.
К-Кэн же потянутся и, зевая, пробормотал спросонья:
– И приснится же такое: как будто ты меня носила по всему небу… от кого-то…
Ан-ньи побледнела и отвлеклась, только когда вдохнула в себя яркий утренний свет, щебетанье птиц, журчание ручья и шум листвы над головой.
Перед завтраком К-Кэн по привычке полчаса потренировался, пробуя различные удары. И заметил, что вдруг сами по себе получаются интересные незнакомые комбинации, удары порой проводятся молниеносно. Его техника за это утро, казалось, улучшилась в два раза. К-Кэн ликовал, прислушиваясь к внутренним ощущениям:
– Ни одного лишнего движения!
Кое-какие простые комбинации он показал и Ан-ньи, чем необыкновенно поднял свой авторитет в её глазах. Она всё схватывала на лету, обладая живым умом и смекалкой сноровистой девушки, выросшей на тревожной в любое время границе.
На последнюю ночёвку перед приездом в столицу они решили остановиться в придорожной гостинице в надежде, что призрачные руки не отыщут их среди множества постояльцев.
Поутру, когда путники спустились вниз и стали завтракать, Ан-ньи вдруг невнятно произнесла, не поднимая головы от тарелки с умело приготовленным тушеным гусем: