Последний демон. Спасение во Тьме
Шрифт:
– Поразительно, на что порой способна магия, – мечтательно протянула Алиса и уже с грустью добавила: – Жаль, что остальной Санмерат далеко не так живописен.
– Не думал, что здесь так красиво. – Я посмотрел на небо, кое-где виднелось легкое красноватое мерцание магического купола.
– За пределами поместья сейчас бушует метель. – Ведьма проследила за моим взглядом.
– И часто тут снег в середине лета?
– Времена года в Санмерате не сменяют друг друга так, как в ваших королевствах. Здесь сезоны просто дни в календаре, а погода живет по каким-то неведомым правилам. По эту сторону Буйных земель уже давно
– В Вастангаре сейчас наверняка солнечно и тепло. – В груди неприятно кольнуло.
– Кстати, о Вастангаре. Сегодня ведь прощание с Виктором.
– Знаю. – Я сглотнул ком в горле и отвернулся, не хотел, чтобы ведьма видела, как глаза предательски заблестели при мысли о дяде.
Я всю ночь только и думал о том, что не смогу проститься как подобает и взглянуть на него в последний раз.
Алиса приобняла меня за плечи.
– Хочешь побывать там? – Звучало, как издевательство.
– Ты еще спрашиваешь?
Конечно, я хотел проститься с Виктором, но это было невозможно.
– Есть способ побывать на прощании.
– Алиса не ходи вокруг да около. У меня нет настроения гадать, что ты имеешь в виду.
– Думаю, она имеет в виду то, что я помогу тебе попасть в Храм, – раздался мужской голос из-за спины. Оказывается, теперь ко мне стало очень легко подкрасться незаметно, что не могло не расстраивать.
Я резко обернулся и увидел перед собой молодого человека с длинными синими волосами, одетого в черный балахон с широкими рукавами, полы которого касались паркета, края балахона были расшиты разноцветными узорами. Он с интересом рассматривал меня, беззаботно улыбаясь.
Чародей.
– Макар, тебя стучаться не научили? – нахмурилась Алиса.
– Простите, иногда мои манеры оставляют желать лучшего. Макар, приятно познакомиться. – Чародей протянул руку.
– Арий. – Пожал протянутую ладонь.
Чародей выглядел весьма дружелюбным, если не считать цепкого взгляда синих глаз, который красноречиво говорил: он был далеко не так прост, как казалось на первый взгляд.
– Ты сможешь переместить меня в Храм?
– Тебе нельзя там появляться в истинном обличие, да и под покровом чар тоже. Охранные заклинания наверняка будут усилены в разы. Но я могу сделать так, что ты увидишь происходящее там глазами, скажем, птицы.
– Ты хочешь связать мое сознание с птицей?
– Именно.
– Но для этого мне нужно пустить тебя в свою голову. – Меня такой расклад не устраивал. – К тому же, птице ни за что не добраться в Зарвидан вовремя, а портал там не открыть.
– Кто сказал, что птице придется куда-то добираться?
– Макар, объясни уже все по-человечески! – не выдержала Алиса.
– У меня везде есть глаза, в том числе и в Зарвидане. Если согласишься, то я покажу тебе Храм. Но это будет означать, что на время придется делить одно птичье тело на двоих, а значит, и слышать мысли друг друга. – Чародей улыбался все так же беззаботно.
– Ты же не сам вдруг решил мне помочь? Я так полагаю, это затея демона.
– Верно.
– Похоже, она просто хочет влезть в мою голову и нашла для этого предлог, – криво усмехнулся я.
– Вовсе нет, – возразила Алиса. – Она знает, как это важно для тебя, и дает шанс проститься, пусть и таким способом.
– Так или иначе, удержать связь на таком расстоянии
– Возможно, если позаимствовать сил у демона. – Чародей хитро прищурился. – И я не стану лезть тебе в голову, даю слово.
– Я тебя не знаю, с чего мне верить тебе на слово?
– Верно. Но ничего другого, к сожалению, предложить не могу.
– Ему можно верить, Арий. – Ведьма положила руки мне на плечи. – Ты теперь один из нас, а мы доверяем друг другу, – и добавила, многозначительно глядя на чародея: – К тому же Дайна сурово накажет его, если он нарушит ее приказ не копаться в твоих мыслях.
Пускать в свою голову чародея, когда у меня нет магии, а значит и возможности оградиться от него, было полным безумием, но желание проститься с Виктором и, хотя бы издали, увидеть близких взяло верх. В конце концов, в моих мыслях не нашлось бы ничего такого, о чем бы я не решился сказать Теням в лицо.
Я сильно ошибся, когда счел, что боль ото всего случившегося достигла своего предела, ведь то, что я чувствовал прежде не шло ни в какое сравнение с тем, что ощутил, оказавшись в Храме Всех начал. Первая мысль – сбежать, пусть даже в дом демона, только бы не видеть всего этого.
Храм был украшен красными цветами, красные ленты свисали с потолка, развиваясь от легкого дуновения ветра, красные свечи были зажжены повсюду, красные одеяния собравшихся… В центре острова стоял каменный алтарь, накрытый красной тканью, а на нем лежал Виктор, и его руки связали на груди красной лентой. Ненавистный красный повсюду. Цвет скорби. Цвет смерти. Для меня этот цвет всегда олицетворял демона. Но сегодня Храм окрасился красным по моей вине, теперь это и мой цвет тоже. Теперь я такой же, как она, – чудовище.
Я слышал шепот толпы.
– Какая страшная трагедия…
– Как он мог…
– Чудовище…
– После всего, что Виктор для него сделал…
– Бедная Виктория, девушка раздавлена…
– Он заслуживает самой мучительной смерти за содеянное…
– Неблагодарный ублюдок….
– Хорошо, что его родители не дожили до этого дня…
– Надеюсь, он сдохнет в мучениях…
– А ведь был примером для всех, народ боготворил его…
– Его душа должна гнить в Глубинах…
– Жаль, что тогда демон оставила его в живых…
– Не слушай, – голос Макара в моей голове заставил отвлечься. – Мы здесь, чтобы ты мог проститься, а не для того, чтобы слушать эти бредни.
Птица пролетела над толпой и уселась на выступ на стене, откуда было хорошо видно Анну и Павла. Они стояли на берегу озера, и к ним выстроилась бесконечная очередь желающих выразить соболезнования. Прошла всего неделя с тех пор, как я видел их последний раз, но оба успели измениться. Особенно брат. Он будто стал старше, глаза нездорово блестели, взгляд сделался тяжелым и жестким, а лицо суровым. Его магия больше не искрилась золотом, не согревала мягким светом, она стала похожа на грязно-желтую дымку, окутывающую Павла рваными клоками. Анна держалась гордо и с достоинством, изредка беспокойно поглядывая на сына. На красивом лице прибавилось морщин, она выглядела уставшей, но старалась не подавать виду, ее руки едва заметно дрожали, поэтому она сцепила их в замок. Порой на изнеможенном лице мелькала вымученная, едва заметная улыбка, и королева вежливо кивала, но, судя по взгляду, мыслями была далеко отсюда.