Последний день Джо. Инсайд из Белого дома о будущем Америки
Шрифт:
– Я хочу быть с вами откровенным, – сказал он ему.
В последние месяцы правления Трампа Россия якобы совершила ряд гнусных проступков. В результате взлома SolarWinds русские подсунули немного вредоносного кода в повсеместно распространенное обновление программного обеспечения, что позволило их спецслужбам получить доступ к серверам тысяч американских корпораций и правительственных учреждений: отравление диссидента Алексея Навального в августе и затянувшееся дело о вмешательстве в выборы, а также сообщения о том, что русские назначили вознаграждение за головы американских солдат в Афганистане.
Байден сказал Путину, что он не будет показывать
На взгляд Салливана, Путин, казалось, был ошеломлен таким резким тоном. Вместо того чтобы ответить на обвинения, российский президент, как ни странно, принял их как факт. Путин закончил разговор вежливым «спасибо». Но трудно сказать, как он воспринял этот разговор, поскольку неясно, чего он вообще надеялся добиться, назначая его. Постоянно возникало ощущение, что Путин подкалывает и подталкивает, ищет слабое место, которое он мог бы использовать в интересах какого-то скрытого от посторонних глаз зловещего плана, гамбита, который все изменит. Никакие знаки уважения не смогут этого предотвратить.
Видения спасения
Нэнси Пелоси наблюдала, как новый президент встал и принес гостям стаканы с водой. Конечно, гостями были председатели комитетов Конгресса, которые нужны были Байдену для проведения его первого масштабного законопроекта. Но, с другой стороны, он был главнокомандующим, а они сидели в Овальном кабинете. Просто расслабьтесь, подумала Пелоси. Но сын продавца автомобилей вошел в режим, который ему явно нравился. Не было такого понятия как «слишком толстый». Он сказал своим гостям: «Это ваш дом».
Когда он был вице-президентом, члены Конгресса любили втихомолку поносить Барака Обаму как замкнутого интроверта, который не играет с ними в гольф и не приглашает их посмотреть Суперкубок. Джо Манчин однажды поделился этой жалобой с Байденом. Обама только что позвонил сенатору от Западной Вирджинии, чтобы похвалить его за разработку законопроекта о контроле над оружием. Манчин признался, что это было его первое общение с президентом. Байден заверил его: «Очередь длинная».
Наконец Джо Байдену, ирландскому рассказчику, представился шанс сделать это по-своему, использовать величие Овального кабинета, чтобы создать для себя преимущество домашней площадки. Он попросил своего друга, историка и спичрайтера Джона Мичема (Jon Meacham), организовать Овальный кабинет так, чтобы он мог использовать его как сцену для рассказов.
В углу комнаты Мичем разместил портреты Александра Гамильтона и Томаса Джефферсона, чтобы Байден мог указать на них и сказать: «Если вы думаете, что сейчас у нас глубокие разногласия, вам следовало бы посмотреть, какой была политика в их время». Он поставил бюст Бобби Кеннеди рядом с Мартином Лютером Кингом-младшим, чтобы Байден мог возразить: «Видите, Кеннеди приказал прослушивать Кинга, но в итоге он стал защитником движения за гражданские права». Человеку свойственно расти.
Портрет, которому Байден отводил почетное место, – это массивная картина Франклина Рузвельта, написанная маслом на холсте, которая висела над камином, и которую он любил с гордостью показывать гостям. Когда он это делал, он действительно рассказывал историю о себе, о том, кем он мечтал стать.
Экономические условия в конце января 2021 года
Спустя чуть больше недели после коллективного прекращения работы, начавшегося на второй неделе марта, газета The New York Times опубликовала на своей первой странице график, отражающий экономические последствия. На ней была изображена линия, стремительно летящая вверх по всей длине газеты: она иллюстрировала рост числа заявок на пособие по безработице. Около двадцати миллионов американцев внезапно потеряли работу.
Как только все государственные деньги начали циркулировать в экономике, а страна начала приходить в себя после первоначального ужаса, вызванного пандемией, предприятия начали нанимать сотрудников. Рецессию в ковиде вряд ли можно считать таковой, поскольку технически она длилась всего два месяца.
Рост числа рабочих мест продолжался примерно до того момента, когда Джо Байден стал президентом. Проблема в том, что физическое и экономическое здоровье нации были взаимосвязаны. Понятный человеческий импульс к сохранению ритуала, к общению с родителями, братьями и сестрами в День благодарения, позволил вирусу передаваться от поколения к поколению и от семьи к семье. Но когда пандемия вошла в свою самую смертоносную фазу, Дональд Трамп уединился в своем телевизоре и отрезал себя от тех частей мира, которые не разделяли его мрачных теорий или тлеющей ярости. Обитателю Белого дома нечего было сказать о нации, которой он якобы управлял, пока она мчалась к катастрофе.
К декабрю количество смертей от COVID начало расти. За рождественскую неделю умерло 19 тысяч американцев. Резкое увеличение числа случаев заболевания ковидом затормозило восстановление экономики. Из двадцати миллионов рабочих мест, потерянных в начале пандемии, вернулись только десять миллионов, и было неясно, когда вернутся остальные.
Масштабы человеческих страданий были запечатлены в полицейских сводках. В начале декабря газета The Washington Post сообщила, что по всей стране участились случаи воровства в магазинах. С полок магазинов похищались подгузники, детские смеси и сухие макароны. Продовольственным банкам не хватало средств, поскольку они постоянно опустошались из-за постоянного спроса.
Когда главный экономический советник Байдена Брайан Диз в первый день своей работы в начале декабря ознакомил Байдена с обескураживающим отчетом по занятости, он сказал ему, что, возможно, предприятия снова начнут массово сокращать работников. Он сказал избранному президенту, что существует вероятность экономического краха: «Дно просто может провалиться».
Главным объектом сравнения для Байдена был не Рузвельт, а Обама. К концу их президентства Байден настолько совпадал со своим боссом, что у пары появилось то, что журналист Джонатан Альтер назвал «секретным кодом». Когда Обама на встречах откидывал спинку стула, Байден воспринимал это как сигнал задать провокационные вопросы, на которые Обама хотел получить ответы, но не хотел поднимать их сам, опасаясь сменить тон встречи.