Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том первый
Шрифт:
– С волхвами трудно сговариваться. Они обычно не принимают ничью сторону. Кроме того, я первый раз виделся с Вандалом. Хотя сразу услышал от него советы, которые, вероятно, очень полезны…
– У меня, конечно, интерес к Годославу может быть, как ты верно заметил. Даже простое любопытство, как у всякого варяга. Годослав слишком знаменит, чтобы не посмотреть на него. А какой, скажи, ему интерес во мне? Зачем ты везёшь меня, простого воя, к князю ободритов [91] ?..
91
Ободриты – то же самое, что и бодричи,
Гостомысл сразу понял провокационный смысл вопроса. Войномир проверял, узнан ли он. А если бы Гостомысл хитрости не понял, и проговорился, Войномир, может быть, задумал бы что-то, чтобы участи пленника избежать.
– Надобность всякая возникнуть может. Скажем, князь Годослав пожелает передать что-то через тебя князю Войномиру… Какое-нибудь своё предложение. Через меня передавать – Войномир не поверит. Через варяга передать – дело иное…
– Ты считаешь, что влияние Годослава распространяется так далеко? И даже в наших морозных землях его слово станет законом?
– Влияние – конечно. Вот обязательность его указаний может вызвать сомнение. А простое влияние – это непременно.
– А старец Вандал предсказал, что мне суждено остаться там, где правит Свентовит, а не Перун. Значит, в качестве княжеского гонца я уже не пригожусь тебе… Что тогда?
Гостомысл нашёл верный способ, как прекратить этот скользкий разговор:
– Честно говоря, Вильчан, – княжич повысил голос, – я просто пожелал увезти тебя с собой, чтобы тебя, такого молодого, не подняли на дыбу… Попросту говоря, спас тебя…
– Зачем? Не понимаю… Каждый поступок имеет какую-то цель… Я же – враг…
– Не знаю… Бывают у меня порывы, и я привык доверять им. Может быть, когда-то и ты окажешься мне полезным… Я вообще от природы человек не кровожадный, и не люблю, когда людей мучают. А теперь – не мешай мне отдыхать. Я в прошлую ночь почти не спал, и в позапрошлую, а завтра нам опять в путь отправляться рано… Выспаться хочу…
Князь Войномир, кажется, остался доволен ответом, и даже не сказал, что он сам спал не больше княжича…
Чем дальше на закат, тем погода становилась всё хуже, норовистее и капризнее. Пусть порой и приходили морозны денёчки начала полуночной зимы, оставленной за плечами, но всё же они были сердцу милы. А закатная сторона всегда считалась не в пример грязнее и промозглее, и небо неясное тучами серыми душу совсем не веселило. А когда ветер с моря идет, пролетая над борами и болотами, тогда вообще становится неприятно-обжигающим, и сильно хлещет в лицо то ли мокрым снегом, то ли колючим дождём – не разберёшь сразу. Да и потом, когда ветер чуть изменится, тоже не разберёшь, потому что дождь и снег то перемешиваются, то сыплют попеременно, но отдыха с просыхом не дают. И этому ветру ехать приходится навстречу, потому что путь лежит именно туда – от закатной стороны чуть правее к полуночной.
По-прежнему торопились, не жалея лошадей и своих ладоней, которыми лошадей по крупу шлепали, догоняли скрытое тучами солнце, и все же за ним никак не успевали.
На границе с ливами, сразу после переправы через узкую речушку, отряд внезапно встретил сам владетель местных земель князь Рейнинг, хорошо знавший и князя Буривоя, и его сыновей, и даже состоявший с ними в отдалённом родстве. Гонец Буривоя сообщил Рейнингу о проезде княжича. Но на пути князь оказался случайно. Предупредил словен, что по его землям бродят ватажки свейских разбойников. Это остатки нескольких полков, не успевших осенью вернуться в свою землю из похода в Карпаты, где они были разбиты белыми хорватами, и где в реках сожгли их корабли, не допустив до волока. Сам князь с большим отрядом воев ищет разбойников,
Гостомысл благодарно кивнул в ответ на сообщение.
– Если они встретятся нам, князь, мы поступим с ними, как и положено поступать с разбойниками, – пообещал в свою очередь. – Деревьев вдоль дороги много, и крепких сучьев для виселиц найдётся достаточно.
– Я буду благодарен соседям за помощь, но свеи едва ли захотят встретиться с таким сильным отрядом, как ваш, и избегут возможности оказаться в поле вашего зрения.
– Русалко! – позвал княжич сотника. – Подскажи своим стрельцам… Если где увидят рогатые шлемы, пусть стреляют сразу… Потом разберёмся, кто это был, свеи, урмане [92] или даны… Кроме них рогачей в округе, чать, не бывает…
92
Урмане (мурмане) – норвежцы.
– Наши дружинники рогатые шлемы не носят, – подтвердил князь Рейнинг. – А держать наёмников мне не по карману.
Русалко молча кивнул, и в несколько скачков лошади подскакал к стрельцам, чтобы передать приказ Гостомысла.
Почти весь дальнейший путь через земли ливов прошёл под проливным дождём, и по размытой этим дождём дороге, в которой скользили и вязли копыта коней. Скорости такая погода словенским дружинникам не прибавила, и потому Гостомысл решил в ночь идти на час дольше, а утром отправиться в путь на час раньше. Это подливало усталости в тело, но и приближало окончание такой дальней дороги.
Остатков разбитых в Карпатах свеев встретить так и не довелось, хотя стрельцы выставили охранение по всему периметру, чтобы выполнить приказ, и помочь дружественным приграничным ливам. Должно быть, многоголосый топот множества копыт, звон доспехов и извечное шелестение кольчужных колец издали выдавали приближение сильного полка, и свеи предпочитали уйти в другую сторону. В итоге ни одна стрела не сорвалась с тетивы, ни один меч не блеснул под суровым небом. Путь продолжали без приключений, и в том же темпе, который позволяла выдерживать сырая и промозглая зимняя природа. Так же спокойно прошли через земли пограничных с ливами пруссов, которые за оружие предпочитали браться только тогда, когда чужое оружие на них наставлено.
Однако впереди лежал самый сложный участок – через земли дальних полуденных пруссов, которых иногда звали еще ядвигами, и ляхов, живших здесь смешанно, и не любящих ни чьей власти, даже своей собственной. Правда, участок этот небольшой, его можно было бы и обойти при желании – двинуться тем путём, которым обычно купеческие обозы тянутся, но тогда пришлось бы путь удлинить дня на три, а Гостомысл боялся единственный день потерять. Решено было идти прямо, путём кратчайшим, надеясь, что зимнее время заставляет дружины пруссов и ляхов дома у печек спины греть, как и бывает обычно. Местные пруссы и ляхи традиционно народ воинственный, не дружат с соседями, и даже друг с другом, и норовят отхватить земли живущих полуночнее поморян. Добраться словенам до поморян, там путь будем проще, потому что поморяне и с Годославом дружат, помощь всегда получают от руянцев, и интересы свои всегда блюдут, пропуская через свои земли многие обозы иноземных купцов, и охраняя их спокойный путь – пропускать по своим дорогам купцов всегда выгоднее, чем их грабить. Поморяне же, проезжим всегда по мере сил подсобляющие и на доход от этого живущие, помогут всей дружине и через широкую Вислу, не застланную льдом, быстро переправиться…