Последний десантник
Шрифт:
– Ах ты, сука! – заорал один из них, с наколками на руках. – Сбежать хотела? Не выйдет. Иди сюда.
Он схватил вырывавшуюся женщину.
– Да тут еще одна цыпочка! – ухмыльнулся стоявший рядом уголовник. – И как раз в моем вкусе. Мне такие нравятся. Смотри, как она глазками-то хлопает, – недотрога, видать. Вот сейчас мы и посмотрим…
– Вы кто такие? Что вы делаете в моем доме? – побледнев, выступил вперед хозяин.
– Сейчас узнаешь, – зловеще пообещал один из нежданных визитеров, обрушивая на голову мужчины тяжелый железный прут. – Вот тебе
Тот схватился за голову, залился кровью и рухнул на колени.
– Убрать эту падаль, – скомандовал главный, толкнув его ногой. Двое подхватили хозяина дома под руки и поволокли во двор. Откинутая назад голова безвольно болталась.
– Не трогайте его! – завизжала опомнившаяся хозяйка. – Это мой муж!
– А мы и не знали, – цинично ухмыльнулся уголовник. – Да что поделаешь, теперь уже поздно.
Словно в подтверждение этому со двора раздались два выстрела.
– Нет! Пустите меня! – Женщина бросилась к двери, но ее, словно клещи, схватили татуированные руки.
– Нет у тебя больше муженька. А значит, я с тобой сейчас покувыркаюсь, – блеснул золотой фиксой главный. – Соскучился я за эти четыре года по женской ласке. У нас там в камере таких красоток не бывало.
А из другой комнаты уже рвался отчаянный крик соседки и хохот троих любителей женского пола. Остальные, заперев детей в погребе, потрошили шкафы. За окном раздалась длинная автоматная очередь. Убегавший от толпы уголовников парень в белой окровавленной рубашке, взмахнув руками, упал на обочину…
Беды и несчастья преследовали беженцев с юга буквально по пятам. Вынужденные покинуть свой край, приехавшие сюда, где их никто не ждал и не любил, пострадавшие совсем недавно, теперь они переживали, пожалуй, самое страшное. Ворвавшиеся несколько минут тому назад сюда неизвестные методично и жестоко уничтожали не только лагерь, но и тех, кто здесь находился.
Для своих действий погромщики выбрали идеальное время. Сейчас, среди бела дня, большинство мужчин в лагере отсутствовало. Они в это время зарабатывали гроши на любых работах, за которые можно было взяться, чтобы хоть как-то прокормить семьи. В лагере, правда, имелась своя охрана, но выполнить свою задачу – не допустить чужаков – она не смогла. В ходе недолгой перестрелки обладавшие разве что охотничьими ружьями мужчины-южане были расстреляны из автоматов, которых у нападавших было в избытке. Сейчас же разворачивался второй акт этой трагедии.
– Все внутрь! – орал боевик, направляя на людей примкнутый к автомату штык-нож. Стоявшие рядом с ним помогали загонять большую, многодетную семью в юрту.
– Не тронь! – женщина закрыла руками детей. – Что вы от нас хотите?
– Скоро узнаешь, сука! – оскалился боевик, ударяя ее прикладом в спину. – Я вам всем объясню!
Она, протяжно крича, упала на колени.
– А ну-ка, вы, звереныши, затаскивайте ее в юрту, – скомандовал детям бандит, – чего стали? Быстро! Взяли за руки и потащили!
В стороне раздавались выстрелы. Там, у скалы, расстреливали раненых мужчин.
– Смотри! –
По высокому берегу от троих боевиков убегала девушка лет восемнадцати. Ее разорванное платье ясно свидетельствовало о том, что с ней собирались сделать трое мордоворотов, уже настигавших свою жертву. Казалось, еще немного, и та окажется в их руках. Но, оглянувшись и видя – убежать уже не получится, девушка бросилась с берега в реку. Преследователи остановились, на все лады изрыгая ругательства и проклятия в адрес ускользнувшей добычи. Беглянка оказалась неплохой пловчихой и теперь что было сил гребла к противоположному берегу, до которого, правда, было еще далеко.
Пробормотав ругательство, один из бандитов вскинул автомат. Прозвучали один за другим три одиночных выстрела, однако пули ушли в воду, не задев плывущую.
– Да у тебя руки кривые, как я вижу, – заметил второй. – Смотри, как надо стрелять.
Прищурившись, он тщательно выцеливал в прорезь прицела голову плывущей. Раздался выстрел!
– Вот так-то, – удовлетворенно произнес стрелок. – Видели? Сразу топором на дно пошла. Учитесь, пока есть возможность. Ладно, пошли, найдем себе других, посговорчивей. Я там видел пару-тройку смазливых мордашек.
У юрт продолжалась бойня.
– Дедушка, что с тобой? – трясла за рукав старика девчушка лет семи. – Вставай! Тебе плохо? Дедушка!
Но тот, широко раскинув руки, лежал на камнях, остекленевшим взором уставившись в небо. Не дав больше сказать ни слова, боевик схватил ребенка за шиворот и, размахнувшись, бросил девочку в реку.
– Мы вам устроим веселую жизнь! – пообещал руководивший погромом. – Навсегда сюда дорогу забудете. Кто вас сюда звал? Вам же популярно объясняли: валите на родину. Нет, не доходит… Ну ничего, растолкуем попонятней.
Людей загоняли в юрты и палатки. Тех, кто сопротивлялся, пристреливали на месте. А с дороги на крайние постройки уже надвигался бульдозер с укрепленным на нем флагом «Союза за стабильность». Первой на его пути оказалась серо-белая юрта, в которой находилось человек двадцать. Стальной щит с маху смел хлипкую преграду. Раздались пронзительные крики.
– Смерть северянам! – горланил долговязый боевик, скаля зубы.
– Смерть! – в унисон откликнулись глотки таких же, как и он, бандитов.
Здесь, на тихой окраине столицы, обычно было тихо и спокойно. Эта часть города больше напоминала деревню, с ее патриархальным укладом и традициями. Глинобитные дома, казалось, щурились маленькими окошками на редких прохожих. Огромные старые деревья свешивались из-за оград, покачивая ветвями. То, что происходило сейчас, напоминало сцену из фильма о зверствах военных преступников – где-то там, на другом краю света. По улице неторопливо катил переоборудованный грузовик. На мирной в прошлом машине был установлен огнемет, и коллеги тех, кто был занят разгромом лагеря беженцев, проявляли свое рвение здесь, только под другой вывеской.