Последний долг
Шрифт:
Однако недавние события заставили меня понять, каким глупым было это желание. Я не показала, как сильно она обидела меня, когда встала не на мою сторону. Ей нужно было быть дисциплинированной. Я знала это. Но... по какой-то причине мои безжалостные законы поблекли, когда дело дошло до Жасмин. Я не могла причинить ей боль — не тогда, когда ей уже было так больно.
Я не должна была быть такой слабой по отношению к ней. Это останется моим величайшим сожалением.
И Дэниэль.
Ну, отсутствие преданной матери испортило его с самого начала. Он
И теперь моей прекрасной семье — сыну, за которым я ухаживала, который так мне нравился; внуку, который разочаровал и разрушил все, — теперь придется обходиться без меня.
Мое наследие было долгим. Я гордилась тем, чего достигла.
Я была Хоуком.
Я была рождена, чтобы стать Ястребом, даже если это было только через брак.
Я укрепила нашу родословную. Я точно сыграла свою роль.
И смерть никогда не сможет отнять это у меня.
***
– Ты!
Кат вскочил на ноги. Его кулаки сжались, и каждый мускул в его теле содрогнулся от ненависти.
Я заставила себя не бежать, когда он пронесся через комнату, покачиваясь и шатаясь. Я напряглась от боли, когда он схватил меня, ударил, вложив свою печаль и ярость в мою плоть.
Страх перед его неизбежной местью и последствиями моих действий не позволил бы моим коленям расслабиться, чтобы убежать. Я бы не выглядела слабой, если бы побежала.
Уже нет.
Я забрала две из трех жизней, которые обещала украсть. Возможно, я не достигну всех целей до того, как моя жизнь закончится, но я не откажусь от двух побед.
Кат был сломлен. Я это сделала. Я сломала его. Его власть над Домом Хоуков все еще была сильной и могущественной, но я была кротом под ним. Копалась в фундаментах, грызла опорные балки, грызла все, что ему было дорого.
Уже нет.
Я бы не побежала, потому что бежать было некуда, и я заслужила право смотреть на своего побежденного врага до того, как он победит меня.
Эти мысли резко оборвались, когда Кат бросился ко мне.
Какой бы вывод ни пришел мне в голову, он, должно быть, заполнил его. Возможно, в том же порядке — знание, что он видел достойного конкурента, а не просто Уивер, — или недавно сформировавшийся план лишить меня всего теперь, когда я лишила его.
Как бы то ни было, он резко остановился, тяжело дыша — как будто не доверял себе, если прикоснётся ко мне. Давая время собраться с мыслями и сосредоточиться на стольких новых событиях.
– Ты убила ее.
Я сжала руки в кулаки.
– Я хотела, но не сделала этого.
Его дыхание вырывалось из носа, как драконий дым.
– Ты сделала это. Ты, бл*дь, сделала это!
– Это был сердечный приступ. Ее убило собственное тело.
– Ложь.
Мой позвоночник выпрямился, даже когда я вздрогнула от того, что принесет моя правда.
– Я сделала это.
Его кулаки дрожали.
– Ты гребаная сука.
Он хотел ударить меня — это было видно в каждой клетке его тела — но в то же время было что-то еще... Облегчение? Предательская благодарность вместо скорбного горя?
Ненавидел ли он свою мать так же сильно, как и все мы?
Боль в руке придала мне ложной бравады.
– Могу ли я сделать то, чему научилась у тебя? Ты убил двух своих сыновей. Я убила только одного.
Кат опустил подбородок, сердито глядя из-под бровей.
– Они были моими сыновьями. Моими, и я могу делать то, что мне нравится. Они были живы только благодаря мне. Я их создал.
– Возможно, вы и создали жизнь, но они сами создали себя такими, какие они есть.
Он замер как вкопанный.
– Они?
Я сглотнула.
Дерьмо.
– Кестрел тоже, бл*дь, жив?
Он выпучил глаза, так легко игнорируя смерть своей матери.
– Ты хочешь сказать, что я не убивал ни одного из своих детей, и все же ты убила моего младшего, того, кого я обещал сделать своим наследником?
Его голос был хриплым. Воздух был пропитан... сожалением?
Облегчение и сожаление — две очень противоречивые эмоции, которые я никогда не ожидала испытать.
Что это значит?
Отступив назад, я подняла ножницы.
– Я ничего подобного не говорила.
Кат направился ко мне, на этот раз медленнее, как будто не мог осознать такие богохульные факты.
– Они. Ты сказала, что они. Кто это «они»?
Его взгляд обежал комнату, остановился на открытой двери, на своей мертвой матери.
– Что ты хочешь этим сказать? Где он сейчас? Где, черт возьми, Кестрел, если он не умер с пулей в своем богом забытом сердце?
Кес был кем угодно, только не богом забытым. Возможно, избранный Богом. Защищавшим, присматривавшим за ним и дающим друзей, которые обеспечивали его исцеление и безопасность.
– Ответь мне!
Рука Ката метнулась к поясу на спине, вытаскивая пистолет.
Я замерла, уставившись в черное дуло, ожидая в любой момент вспышки пороха и холодного поцелуя свинца. Я не могла уследить за менявшимися эмоциями Ката.
Был ли это пистолет, из которого он застрелил Джетро и Кеса? У него не было его с собой, когда мы проходили таможню в аэропорту. Какими нерешенными делами он занимался, когда мы вернулись в Хоуксридж?
Несмотря на то, что я стояла на пороге смерти, я скрывала правду. Джетро оказался в ловушке в Африке и мог выжить только в том случае, если бы я подчинилась приказу и отдал свою жизнь. Я не могу ему помочь. Но я могу бы помочь Кесу, если буду хранить молчание. Кестрел был в безопасности. Я бы не стала болтать о его местонахождении, и я определенно не сказала бы Кату, что обе жизни были спасены благодаря Флоу и Жасмин.