Последний довод королей
Шрифт:
– Это достижение… – негромко заметил СаПа. – Это сильно.
– И ещё меня почти перестали штрафовать, – парень поднял палец. – Впрочем, награждать тоже не спешат.
Мы трепались, пили вино… Потом к нам присоединился Борборыч, Барэл с Бамбиной, близнецы. Потом пришли ещё ударники, и нам пришлось идти за добавкой, а я живо вспомнил, почему слишком долго в Мысе моим бойцам сидеть противопоказано. Потом…
День двести пятьдесят девятый!
Вы продержались 258 дней!
В общем, что было потом,
Лидия смотрела на меня, грозно принюхиваясь к ароматам перегара и решая, что делать в такой вопиющей ситуации. Ну то есть, на Земле у неё вопросов бы особо не было – там на каждый случай всё было расписано. А вот здесь, в непонятной для неё игре, шаблон у неё был сорван напрочь. С одной стороны, за её смелой, но хрупкой девичьей спиной заседало руководство посёлка Мыс. С другой – напротив как раз стоял один из руководителей, хоть и припозднившийся, но тоже собирающийся заседать.
Смущал её запах перегара и внешний вид гостя. Если бы я светился перед ней каждый день, то она бы давно привыкла к моим закидонам и перестала бы обращать на них внимание. Но видела меня Лидия за всё время работы всего несколько раз. И теперь в её хорошенькой голове и строгом внутреннем мире происходили катастрофические процессы, способные пошатнуть и разрушить целостность личности, родив на свет совершенно невообразимого и невозможного гомункула – от которого мы все ещё успеем взвыть.
В принципе, я бы тоже настороженно отнёсся к такому гостю. И на то было сразу несколько причин.
Во-первых, я действительно источал запах перегара и алкоголя. До сего дня Клоп так и не озаботился вопросом пастеризации своей продукции, и всё у него было до безобразия живое. А раз живое, то потом и ЖКТ страдает с утра очень сильно. А ещё в процессе потребления продукта начинаешь пахнуть как солдатская портянка… И, понятное дело, с утра ароматы были вообще непередаваемые. Вот честно, я пытался избавиться от запаха! Но, похоже, сделал только хуже – не помог даже спешный опохмел.
Во-вторых, я собирался жаловаться на наших металлургов, которые с утра притащили «починенную броню». Только вместо бронзового нагрудника мне притаранили железный. И пусть внешняя поверхность сей конструкции с натяжкой походила на сталь, зато про блеск и великолепие полировки можно было забыть. Я выглядел, как жертва пьяного сварщика – да ещё и тоже пьяная. И Лидия, видимо, считала такой легкомысленный наряд форменным издевательством, даже не предполагая, что вот именно в этом я с ней солидарен.
В-третьих, девушку явно смущала моя причёска. Таких лохматых существ она в норме здесь не видела – и видеть не собиралась. Лохматые жители Мыса ещё попадались в нижней его части, а тут, в верхней, люди старались следить за собой и укорачивать волосы. Но ведь я-то почти месяц болтался там, куда Лидия не пошла бы даже в самом страшном своём кошмаре… Конечно, я ополоснулся под прохладным душем, но теперь мои курчавые волосы стали ещё кучерявее – и отчаянно пушились, как у чёрного одуванчика-переростка. Если добавить
А ещё я не собирался останавливаться и задерживаться, объясняя симпатичному проклятию этих мест, что я – это я, и что впустить меня – обязательно надо. Стража меня задерживать тоже не собиралась – не дураки, чай… Я шёл на звучащие из глубины здания голоса совещающихся, неумолимо надвигаясь на преградившую путь секретаршу – тем самым порождая тектонические сдвиги в её железобетонной уверенности в собственной защищённости.
– Добро пожаловать в реальный мир! – поздравил я её в тот момент, когда девушка поняла, что теперь точно пора посторониться. – Знаешь, он не всегда блестит и пахнет фиалками.
– Но!.. – девушка устремилась за мной, периодически пытаясь привлечь моё внимание, но не знала, как: то протягивала ко мне руку с вытянутыми пальцами, то вновь отдёргивала. – А…
Она даже попыталась снова забежать вперёд, но вот эти коридоры никто не рассчитывал для прохождения Филиппа Львовича, который только и делает, что качается – причём, не в плане увеличения параметров, а просто качается… От одной стены – к другой. Так что, когда я открыл дверь в комнату для совещаний, девушке осталось лишь подпрыгивать за моей спиной и обиженно показывать на меня пальцем Кириллу.
– Когда Филя войдёт и закроет дверь, надо открыть окно… – философски заметил Котов. – Ему-то нормально, а вот мы от его выхлопа и окосеть можем.
– Я бы в это окно и сам вылез! – заметил Дядя Фёдор. – Уж больно вид у него грозный… И доспех он зачем-то надел…
– Дядь Фёдор… – я указал обеими руками на нагрудник. – Что это, едрить вас во все отверстия, а?..
– Это просто смена жанра: с античного фэнтези на постапокалипсис! – заметил Кирилл. – Скоро тебе подгонят пулемёт и ржавый багги.
– Ну раз багги, то ладно! – вздохнул я, входя в комнату. – Но лучше в следующий раз подгоните что-нибудь более презентабельное…
– Мы над этим работаем! – заверил меня Дядя Фёдор. – У нас есть уже чугун, и скоро будет сталь. Ты, главное, не переживай… Ну и пока – извини, только так…
– Я пыталась, но не смогла, – расстроенно заявила Лидия от двери, виновато глядя на Кирилла.
– Ты и не могла! – успокоил её Кирилл.
– Что не могла? – растерялась девушка.
– Ты ничего не могла… – с сочувствующим видом сказал Кирилл.
– И ты больше не сможешь быть прежней! – с очень серьёзным лицом кивнул ей Котов. – Но ты не расстраивайся! Вот этот субъект – на то и субъект, что все остальные – просто объекты приложения его деструктивных усилий.
– Что? – Лидия растерянно захлопала глазами.
– Хорошая девочка Лида на улице Южной живёт… – вполголоса прокомментировал Саша, стараясь не заржать.
– Всё хорошо! – успокоил свою секретаршу Кирилл. – Напоминаю, это Филя. Он есть, он иногда приходит, и его нельзя: остановить, удержать, задержать или безнаказанно критиковать. Он не вписывается в твои представления о нормальности, но вот это как раз не проблемы Фили…