Последний довод королей
Шрифт:
— В сущности, — Глокта прямо взглянул Маровии в лицо, — все, что им требуется. Вскоре после возвращения из Дагоски я расследовал смерть кронпринца Рейнольта.
— Ужасное преступление.
— За которое был повешен посланец гурков, причем совершенно невинный.
Маровия изобразил едва заметное удивление.
— Вы уверены?
— Без сомнения. Но смерть наследника престола породила другие проблемы — проблемы, касающиеся голосования в открытом совете, — и его преосвященство был рад найти простое объяснение. Я попытался расследовать дело, но мне помешали.
— Вы подозреваете, что банкиры причастны к смерти кронпринца?
— Я много в чем их подозреваю, но доказательства ничтожны.
«Подозрений всегда много, а доказательств недостаточно».
— Банки, — проворчал Маровия. — Они продают воздух. Они делают деньги из догадок, лжи, обещаний. Секреты — их валюта, даже больше, чем золото.
— Именно это мне и открылось. Но человек, заблудившийся в пустыне….
— Да, да, пожалуйста, продолжайте.
К собственному удивлению, Глокта чувствовал, что очень собой доволен. Он путался в словах от страстного желания выложить все.
«Да я просто разбрасываюсь секретами, которые так долго держал в себе. Я не могу остановиться. Я как скупердяй, который решил потратиться: напуган, но чувствует великое облегчение. Мучается, но радуется. Наверное, это как перерезать себе горло: огромное облегчение, но испытать его можно только раз. И, как перерезанное горло, это, скорей всего, закончится моей неприглядной смертью. Ну и ладно. Такое случается. И вряд ли я стану спорить с тем, что заслужил ее уже раз десять».
Глокта наклонился вперед.
«Даже здесь, даже сейчас мне нужно выражаться мягко».
— Архилектор Сульт не очень доволен нашим новым королем. В особенности ему не нравится влияние, которое на короля оказывает Байяз. Сульт чувствует, что его влияние уменьшается. Он думает, что за всем этим каким-то образом стоите вы.
Маровия нахмурился.
— В самом деле?
«В самом деле. И я не уверен, что я сам отметаю эту возможность».
— Он просил меня найти способ устранить Байяза… — Его голос понизился почти до шепота. — Или устранить короля. Я подозреваю, и пусть я буду не прав, что у него имеются свои планы. Планы, как-то связанные с Университетом.
— Мне кажется, вы обвиняете его преосвященство архилектора в серьезном преступлении против государства. — Глаза Маровии блестели и были жесткими, как шляпки новеньких гвоздей.
«Подозрение и ужасное нетерпение».
— Удалось ли вам найти что-либо, свидетельствующее против нашего короля?
— Не успел я задуматься об этом, как Валинт и Балк резко одернули меня.
— Они так быстро узнали об этом?
— Приходится заподозрить, что кто-то из моего ближайшего окружения не так надежен, как я надеялся. Банкиры не только потребовали, чтобы я нарушил распоряжение его преосвященства. Они настаивают, чтобы я взялся за расследование против него. Они хотят знать о его планах. Мне дано всего несколько дней, чтобы удовлетворить их, а Сульт не настолько доверяет мне, чтобы делиться содержимым своего ночного горшка, не говоря уж о тайных мыслях.
— О, мой дорогой, мой дорогой… — Маровия медленно
— В добавление к этим напастям я полагаю, что архилектор теперь лучше, чем прежде, осведомлен о том, что произошло в Дагоске. Если кто-то начинает болтать, то он болтает со всеми.
«Если вы предали человека один раз, сделать это второй раз гораздо проще».
Глокта глубоко вздохнул.
«Вот и все. Все тайны выплеснуты, горшок с дерьмом пуст. Мое горло перерезано от уха до уха».
— Вот и вся история, ваша честь.
— Что ж, наставник, вы в самом деле оказались в неприятной ситуации.
«В весьма опасной».
Маровия поднялся и неторопливо прошелся по комнате.
— Предположим на мгновение, что вы действительно пришли ко мне за помощью, а не для того, чтобы ввести меня в заблуждение. Архилектор Сульт может стать для вас очень большой проблемой. Это пугающая одержимость — настаивать на таких вопросах именно сейчас.
«Я не стану возражать».
— Если бы вы добыли серьезное доказательство, я бы, конечно, не удержался и представил его королю. Но я не могу предпринимать что-то против члена Закрытого совета, тем более архилектора, без веских доказательств. Подписанное признание было бы лучше всего.
— Подписанное признание Сульта? — пробормотал Глокта.
— Такой документ стал бы решением проблемы для нас обоих. Сульт исчезнет, а банкиры утратят влияние на вас. Гурки, правда, так и останутся под стенами, но нельзя получить все и сразу.
— Подписанное признание архилектора…
«Может быть, заодно и луну с неба?»
— Нужно столкнуть большой камень, чтобы начался обвал — например, признание кого-то очень близкого к нему. Ведь вы мастер по этой части. — Верховный судья уставился на Глокту из-под насупленных бровей. — Или у меня неверная информация?
— Я не могу слепить доказательства из воздуха, ваша честь.
— Тот, кто заблудился в пустыне, должен пользоваться теми возможностями, какие ему предлагают, как бы скудны они ни были. Найдите доказательство и принесите его мне. Тогда я смогу действовать, но не ранее. Вы знаете, что я не стану рисковать из-за вас. Трудно доверять человеку, который выбрал себе хозяина, а потом переметнулся к другому.
— Выбрал? — Глокта почувствовал, как у него снова задергалось веко. — Если вы думаете, что я выбирал хоть какую-то часть из этого жалкого подобия жизни, которое видите перед собой, вы очень ошибаетесь. Я выбирал славу и успех. Но в коробке оказалось не то, что написано на крышке.
— Мир полон трагедий. — Маровия подошел к окну и повернулся к Глокте спиной, глядя на темнеющее небо. — Особенно сейчас. Вы вряд ли могли ожидать иного от человека с моим опытом. Желаю вам хорошего дня.
«Дальнейшие объяснения бессмысленны».
Глокта наклонился вперед, болезненно напрягся, чтобы подняться, опираясь на трость, и захромал к двери.
«Но тоненький лучик надежды прокрался в сырую темницу моего отчаяния… Мне надо всего лишь получить признание в предательстве от главы инквизиции его величества».