Последний довод королей
Шрифт:
— Время гордыни прошло, — прервал его Сульт. — Мы должны использовать любой шанс, чтобы не дать Броку или кому-то вроде него занять трон. Мы должны найти компромисс, каким бы болезненным он ни был, и привлечь любых союзников. Всех, кого можно. Идите! — бросил он через плечо и, отвернувшись, снова принялся изучать шелестящие листки. — Заключите с Маровией сделку.
Глокта с трудом поднялся с кресла.
«Обидно покидать столь приятную компанию, но служба требует».
Он одарил Гойла беззубой ухмылкой, потом взял свою трость и захромал к двери.
— Глокта!
Он
— Наши цели и цели Маровии могут совпадать в настоящий момент, но доверять ему нельзя. Действуйте осмотрительно.
— Конечно, ваше преосвященство.
«Я всегда так делаю. Как еще прикажете, когда каждый шаг — мучение?»
Личный кабинет верховного судьи Маровии был большим, как сарай. Потолок в нем покрывали старинные лепные гирлянды, скрытые в сумраке. Хотя на улице стоял день, густой плющ на окнах и толстый слой грязи на стеклах создавали в помещении впечатление никогда не рассеивающихся сумерек. Сложенные кое-как пачки бумаг загромождали собой все, что только можно. Кипы документов, перевязанных черной лентой. Стопки гроссбухов в кожаных переплетах. Горы пыльных пергаментов, исписанных витиеватым письмом и проштампованных большими печатями красного воска, поблескивающими позолотой. Они походили на свод законов королевства.
«Видимо, так и есть на самом деле».
— Наставник Глокта, добрый вечер.
Сам Маровия восседал за длинным, накрытым для обеда столом рядом с пустым камином. Горевшие в канделябре свечи освещали блюда на столе, поблескивавшие во мраке.
— Вы не возражаете, если я буду есть во время нашей беседы? Я бы, конечно, с большим удовольствием отобедал в своих апартаментах, но все чаще мне приходится делать это здесь. Очень много дел, знаете ли. А один из моих секретарей без предупреждения отправился на отдых.
«Отдых на полу в скотобойне и в животах у целого стада свиней».
— Не желаете ли присоединиться?
Маровия указал на большой кусок мяса, почти сырой в середине, плавающий в кровяной подливке.
Глокта облизнул голые десны, направляясь к стулу напротив судьи.
— Я был бы рад, ваша честь, но правила лечения зубов не позволяют мне этого.
— Ах, конечно. Эти правила не обойти даже верховному судье. Примите мое сочувствие, наставник. Одно из величайших удовольствий для меня — это хороший кусок мяса, и чем больше в нем крови, тем лучше. Я всегда говорю моему повару: «Подержи его на огне чуть-чуть. Самую малость».
«Смешно. Я наставляю своих практиков начинать так же».
— Но чему я обязан вашим неожиданным визитом? Вы пришли по личной инициативе или по поручению вашего начальника, моего дражайшего коллеги по Закрытому совету архилектора Сульта?
«Твоего злейшего, смертельного врага по Закрытому совету, ты имеешь в виду?»
— Его преосвященство в курсе, что я здесь.
— Вот как? — Маровия отрезал еще один кусок мяса. Соус с кровью каплями стекал на тарелку. — И с каким же посланием он направил
— Вы предвосхитили мой сюрприз, ваша честь. Могу ли я говорить прямо?
— Если умеете.
Глокта продемонстрировал верховному судье свою беззубую усмешку.
— История с выборами очень осложняет работу. Сомнения, неуверенность, тревога. Это плохо для любого дела.
— Некоторым хуже, чем остальным.
Маровия чиркнул ножом по тарелке и отрезал от куска мяса ленточку жира.
— Конечно. Особому риску подвергаются те, кто заседает в Закрытом совете, и те, кто действует от их имени. Им вряд ли будет предоставлена свобода действий, если могущественная особа вроде Брока или Ишера получит голоса и займет трон.
«А один из нас, по правде говоря, не протянет больше недели».
Маровия подцепил на вилку ломтик моркови и с мрачным вниманием рассматривал его.
— Прискорбное положение. Было бы лучше для всех, если бы Рейнольт или Ладислав остались живы. — Он на миг задумался. — Ну, по крайней мере, Рейнольт. Однако голосование состоится завтра, и мы сколько угодно можем рвать на себе волосы. И я, боюсь, не вижу возможности изменить положение вещей. Или, — он оторвал взгляд от моркови и взглянул на Глокту, — у вас есть какое-то предложение?
— Вы, ваша честь, контролируете от двадцати до тридцати голосов в Открытом совете.
Маровия пожал плечами.
— Я имею некоторое влияние, не могу этого отрицать.
— Архилектор может рассчитывать на тридцать голосов.
— У его преосвященства преимущество.
— Не обязательно. Если вы противостоите друг другу, как всегда бывало, ваши голоса не значат ничего. Один в пользу Ишера, другой в пользу Брока, и никакого существенного влияния.
Маровия вздохнул.
— И печальный конец обеим нашим блестящим карьерам.
— Если вы не сумеете объединить усилия. Тогда вы получите шестьдесят голосов. А это почти столько же, сколько контролирует Брок. Достаточно для того, чтобы сделать королем Скальда, Барезина, Хайгена и кого угодно, в зависимости от того, как сложится ситуация. Того, на кого будет легче всего повлиять в будущем. Того, кто сохранит нынешний Закрытый совет, а не станет выбирать новый.
— То есть короля, который всех нас сделает счастливыми?
— Если вы готовы отдать кому-то предпочтение, я доведу это до сведения его преосвященства.
«Снова сложные ходы, снова мольбы, снова разочарования. О, как хорошо иметь собственный большой кабинет и целый день с комфортом посиживать в нем, пока льстивые подонки обивают твой порог, улыбаются на твои оскорбления, беспрекословно глотают любую ложь, умоляют о твоей губительной поддержке».
— Хотите, я скажу вам, что сделало бы меня счастливым, наставник Глокта?
«А теперь размышления еще одного помешанного на власти старого пердуна».
— Конечно, ваша честь.
Маровия положил нож на тарелку, откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул.