Последний фейерверк

Яковлев Юрий Яковлевич

Небо переливалось огнями, а в это время у старого бастиона кипела работа. Это отсюда стартовали ракеты и римские свечи. Всю площадку заволокло едким дымом. Похоже было, что здесь трудится целая бригада огнепоклонников. Но в дыму виднелась только одна

худая проворная фигура. Она металась из конца в конец. И там, где она появлялась, возникала вспышка и звучал оглушительный хлопок.

Это был дядя Евгений. Он собрал все запасы "мастерской праздника" и превратил площадку перед бастионом в огневую позицию.

От черного дыма его белая рубаха покрылась копотью, а прядь пепельных волос крепко прихватило огнем. Но старик - откуда только взялись силы! бегал от одной римской свечи к другой. Сейчас он пустил в ход не только все запасы своей "адской кухни", но и неприкосновенный запас молодости, который сумел сохранить до седин.

Нет, это не праздничный салют будил сонное вечернее небо - это кипел прощальный фейерверк!

Этими огнями дядя Евгений звал своих мальчиков, тех, кому настрого было запрещено появляться на пороге старого бастиона, и тех, кто давно вырос и сам забыл сюда дорогу. Он слал в небо красные, желтые, зеленые ракеты, и они сигналили, как таинственные позывные, которые были понятны только тем, кто многие часы провел с дядей Евгением.

"Эй, мальчики, - сигналили ракеты, - я ухожу от вас! Прощайте, мальчики! Вы, мальчики, - соль земли, на вас свет сошелся клином.

Мальчики

всегда есть на земле: потому что на смену одним приходят другие. Я люблю вас, мальчики, мальчики, мальчики!.."

Небо кипело огнями. Но ему все казалось мало. И он стрелял и стрелял... А в глазах стояли слезы. Но это не были слезы обиды.

Это были слезы прощания.

Есть жизни, похожие на коптилки: они долго теплятся. Они дают мало света и наполняют округу дымом и копотью. Но есть жизнизвезды, которые вспыхивают ненадолго, но своим горением делают мир удивительным.

Он жил, как звезда. И звезды фейерверка были его друзьями.

Еще! Еще! Еще!

Огни уходили ввысь и не возвращались на землю, а пропадали из глаз в густой темноте южного неба. И сердца знакомых и незнакомых мальчишек летели следом за этими огнями.

...Когда последняя ракета растаяла в вышине, дядя Евгений перевел дыхание и устало опустился на каменный порожек. Он глубоко вдыхал в себя родной едкий запах "адской кухни", словно хотел надышаться им впрок. Потом он поднялся. Осторожно прикрыл дверь "мастерской праздников" и ушел.

Больше его никто не видел. Может быть, он переехал в другой город. А может быть, умчался с огнями своего последнего фейерверка.

И только отблеск его фейерверков продолжает гореть в памяти людей и не погаснет до тех пор, пока в человеке жив человек.