Последний фуршет
Шрифт:
— Я хочу узнать, на кой черт японцам эти сады, а? — тихо спросил он.
— Для равновесия духа, — ответила Лиза. — Вода в японском саду символизирует умиротворение, камни — стойкость и сосредоточение, а цветы, деревья и мхи — жизнерадостность. Японцы делают дорожку из камней и ворошат ее, поворачивая их к солнцу то одним боком, то другим. Это называется расчесывание камней. Они сравнивают это действие с поглаживанием шерсти мурлыкающей кошки.
— Понятно. Гм... Может, мне просто высадить тут десяток кошек?
—
— Знаю, знаю. Только один мужик сумел выдрессировать целую ораву и устроить не кошачий концерт, а театр.
— Придется вам везти камни из Карелии, Крыма или с Урала. Каменные дорожки и речки — просто необходимы для японского сада.
— А Славик правильно сказал, что растения в японском саду можно высаживать как хочешь?
— Японский сад не строится по китайским принципам фэн-шуй, где каждой вещи отводится определенное место, — ответила Лиза.
— Понял. А вот что мне нравится у них, так это бонсай, — признался Андрей Борисович.
— Он особенно хорош рядом с карликовыми хвойными растениями.
— Например? — Андрей Борисович властно стиснул ее плечо. Лиза не отозвалась.
— Плакучей елкой, низкорослой горной сосной, можжевельником, — перечисляла она, чувствуя, как начинает дрожать тело.
— А эта их знаменитая сакура? Она же у нас вымерзнет.
— Ее можно заменить плакучей яблоней на штамбе. А вы не хотите устроить японский садик на крыше? — оживилась Лиза. — Сейчас нет ничего более модного.
— Гениально! — воскликнул Андрей Борисович. — Но во сколько он мне обойдется?
— Примерно от двух с половиной до десяти тысяч долларов. Сюда входит дизайн-проект, ландшафтные работы и материалы.
— А также стоимость вашей бесценной консультации, Лиза. — Он полез в бумажник, порылся. — Черт побери, все на карточке. Только вот что осталось. — Он протянул Лизе две бумажки. — Простите, но я прибавлю к гонорару Славика.
Лиза пожала плечами, испытывая неловкость.
— Спасибо, — коротко бросила она.
— Это вы придумали проект кулинарной книги. Правда, Лиза? — Андрей Борисович посмотрел на нее в упор.
Она удивленно захлопала ресницами.
— Не надо, не надо, — он протестующе поднял руку. — Такой проект могла родить только женщина.
— Скажите, — Лиза, не мигая, смотрела на него, — если бы женщина предложила вам такой проект, вы бы его купили?
— Нет, — ответил он. — Не купил бы. Как никогда не приглашу женщину готовить суси в моем ресторане. Кстати, я благодарен вам за то, что вы поправили суши на суси. Я снова уверен, что только женщина с ее восприимчивостью к слову и упорством способна вдолбить мужчине в голову то, что должно.
— Но не всякому, — бросила Лиза.
— Да, Лиза, еще один момент. Это вы, — он со значением посмотрел на нее, — предложили ему продать, именно продать, — подчеркнул Андрей
— Как-нибудь потом. Мы закончили? — спросила она.
— Да, к сожалению, — вздохнул Андрей Борисович.
Лиза повернулась и пошла. Она была уверена, что этот человек смотрит ей вслед.
— Ну что, нагрузила шефа знаниями? — осведомился Славик. — Как он тебе вообще?
— Нормально, — Лиза пожала плечами.
— Ясно. Не хочешь говорить.
— А что говорить? Он спрашивал, я отвечала.
Лиза не собиралась признаваться Славику, что ей заплатили за ответы. Она хотела порадоваться одна этому почти забытому ощущению, когда ты получаешь то, что заработала. В последнее время Лиза все чаще испытывала неловкость, вынимая из хрустальной вазы, которая стояла в буфете, деньги. Их клал туда Славик. Он приносил гонорар и объявлял:
— Жена, посмотри, что тебе принес муж.
Лиза понимала, что это и ее гонорар тоже.
Она не просит у мужа деньги, думала Лиза. Она их просто берет. Да и Славик никогда не спрашивает, на что жена их тратит. Но все чаще, что-то покупая для себя, Лиза замирала, словно ей предстояло одолеть невидимое препятствие.
— Ты стоишь столько, сколько стоишь, — услышала она его фразу, которая относилась не к ней. Но врезалась в память. — Сколько ни пытайся найти другое мерило — ничего не выйдет.
Лиза вспомнила, как однажды мать сказала:
— Как я завидую женщинам, которые могут согласиться сидеть дома.
— Не лазить на вулканы? — спросила Лиза, наблюдая, как мать укладывает в рюкзак вещи, собираясь в экспедицию.
— Не только. Я говорю в более широком смысле.
— В каком? — Лизе стало интересно. Они обычно мало говорили с матерью, больше с отцом.
— Муж зарабатывает, а ты разумно распоряжаешься деньгами. Ведешь дом... Отец предлагал мне в свое время...
— А ты?
— Я тебе и говорю: завидую тем, кто может на это пойти.
— А ты не можешь?
— Нет. — Она покачала головой. — Таким женам живется несладко. Сперва муж заставляет бросить работу. Ты продаешь себя за копейки — вот главный аргумент. Но проходит время, он намекает — тратишь-то не свои. Стало быть, не так, как нужно. Может быть, он даже прав, но тебе каково? — Мать вдавила спальный мешок в недра бездонного рюкзака. — Это уже пахнет экономическим насилием.
Лиза засмеялась:
— Даже есть такой термин? — В ту пору она еще не собиралась замуж, она собиралась учиться в школе дизайна в Ферлахе.