Последний Герой, сезон 1
Шрифт:
(Фарамир замахивается на Мерри, но его руку перехватывает Луртц)
ЛУРТЦ: Харе, малой, в натуре, правильно базарит.
(Фарамир высвобождает руку и уходит.
Галадриэль спокойно восприняла известие о переселении Элронда)
ГАЛАДРИЭЛЬ: Это и хорошо. Здесь нет магнитолы.
ЭЛРОНД: Радио меня больше не выводит так из себя.
ФАРАМИР(из-под навеса "веранды"): А кто недавно орал на весь остров "Я ему не папа!"?
ГАЛАДРИЭЛЬ:
ФАРАМИР: Как скажешь, Глэд. Ради тебя я сделаю все.
ГАЛДАРИЭЛЬ: В таком случае пойди приготовь ужин. И не смей трогать Элрондову пиццу.
(Фарамир пытается возразить, но натыкается взглядом на Халдира, который демонстративно приглаживает свою косу. Фарамир нервно поправляет свои патлы и покорно идет на кухню. Луртц устраивается на "веранде" и что-то шьет из змеиной кожи, Мерри от нечего делать роется в большой куче кокосовых, крабовых и ракушечных скорлупок, расположенной достаточно далеко от лагеря. Элронд, Галадриэль и Халдир устраиваются в тенечке и занимаются своими делами. Галадриэль вяжет, Элронд листает "Войну и мир Кольца", Халдир сначала рассматривает товары, купленные для него и Гимли, потом задумчиво говорит)
ХАЛДИР: Ладно, очки мне понравились, спасибо Луртцу. Думаю, Гимли тоже понравится подарок (рассматривает инструкцию и документы на катер). Портрет... пусть будет. Пригодится. А вот зачем мне этот постер? У меня такой уже есть... тем более, что владыка все равно его сорвет.
ЭЛРОНД: Почему?
ХАЛДИР: "Это не соответствует образу истинного лориенца".
ЭЛРОНД: но ведь ты повесишь плакат в своем собственном доме?!
ХАЛДИР: какая разница? Владыка каждую неделю инспектирует жилища своих подданных.
(наступает тишина. Галадриэль тяжко вздыхает. Элронд ошарашенно смотрит на Халдира, потом поворачивается к Галадриэль. Та скорбно кивает головой)
ЭЛРОНД: Халдир, я думаю, очень скоро что-то переменится: или он перестанет над тобой издеваться, или ты от него сбежишь... А может, тебе подать в суд?
ХАЛДИР: Ха! Эльфийский суд? Ты же сам знаешь, что это за тягомотина!!! Процесс будет длиться веками!!! Я не хочу!
ЭЛРОНД: А ты подай иск в какой-нибудь другой суд. Есть ведь гномский, Гондорский или даже Роханский. На худой конец, Хоббитанский. Ну, изенгардский... Это на совсем худой конец.
ХАЛДИР: Вот именно. В хоббитском суде я проиграю дело, там сразу решат, что владыка в своем праве. Точно так же, как в Изенгардском.
ЛУРТЦ: Факт! Авторитет всегда прав!
ХАЛДИР: вот именно. А с гномским судом я не хочу связываться.
ЭЛРОНД: а что не так с Роханским судом?
ХАЛДИР: Эомер недавно провел судебную реформу. Он восстановил в действии старинную Роханскую Правду. Теперь суд чести - это поединок. Ты уверен, что я выстою против владыки?
(Элронд смотрит на Халдира. потом качает головой)
ЭЛРОНД: Нет, не уверен... Сколько тебе лет?
ХАЛДИР: Три тысячи. Я старше Леголаса на сто двадцать лет.
ЭЛРОНД: А Келеборну двадцать две... И он всю жизнь совершенствует искусство меча... Нет, Хэл, Роханский суд мы трогать не будем. А если ты обратишься в Эсгаротский?
ХАЛДИР: Надо много денег.
ГАЛАДРИЭЛЬ(улыбается): поэтому ты и играешь?
ХАЛДИР: может быть. Может быть... Элронд, а ты мне подал хорошую мысль...
(надевает темные очки, берет гитару и заводит песню)
ХАЛДИР:
Я зависаю в пустоте,
Я задыхаюсь в темноте,
Сгораю в тишине,
И лишь кружится пепел,
Вокруг меня кружится пепел
Погибших звезд, разбитых звезд...
Слова моих угасших песен,
Моих давно остывших песен -
В потоках слез, соленых слез...
Я зависаю в пустоте,
Я задыхаюсь в темноте,
Сгораю в тишине...
И остается запах лета,
Почти забытый запах лета
В сверканьи гроз, далеких гроз.
Бросаюсь я в пучину бреда,
В тягучую пучину бреда
Желанных грез, запретных грез...
(Галадриэль прерывает свое занятие, Луртц с интересом смотрит на Халдира, самозабвенно наяривающего на гитаре. Подбежал Мерри и Фарамир с кухни издал несколько восклицаний. Халдир, в черных очках, с распущенными волосами, в черных шортах и майке, и с гитарой, выглядит круто)
ЭЛРОНД: видел бы тебя Келеборн...
ГАЛАДРИЭЛЬ: Нет, лучше бы не видел. Он был бы в шоке...
МЕРРИ: .Да не гоните, все клево!!
ХАЛДИР(без всякой паузы заводит новую песню, совсем другую по ритму, более спокойную и грустную): Я был верным и верил,
Я любил, но любви не знал.
Посылая проклятия небесам,
Я время битвами мерил,
И мир на разрыв проверял.
Я преданным был, и предал сам,
Я видел в тебе и врага, и друга,
Но не верил своим глазам.
Новый день осветил