Последний Герой. Том 1
Шрифт:
— А чему радоваться? — бросила она, даже не посмотрев. — Видел, с кем приходится работать? Вместо следователя — кукла, вместо оперов — мажоры… а за раскрытие завтра с меня спросят, как с ответственного от руководства.
Она кивнула в сторону Шульгина, который стоял, прислонившись к стене, и болтал с кем-то по телефону. Выглядел он, мягко скажем, не как оперативник, а скорее как блогер с канала про «успешный успех». Бежевые широкие штаны с накладными карманами, толстовка цвета торфа с навозом и ярко-белые кроссовки. На запястье уже
— Он в дежурство как на сейшен вырядился, — усмехнулся я.
— Ага, — вздохнула Кобра. — И считает, что погоны — это фильтр для фото. Куда катимся? Вот же раньше было время…
— А ты раньше работала, что ли? — прищурился я.
— В фильмах видела, — чуть скривилась она с усмешкой и пошла прочь, цокая каблуками. Ушла, как всегда — быстро.
Тут ко мне подвалил Шульгин. Всё такой же: наглый, холёный, самодовольный.
— О, Ярик! — осклабился он. — Слыхал, тебя ко мне на побегушки приставили? Помощником будешь? Это хорошо.
— Помощником? — нарочито громко переспросил я, глядя на него как на лужу после дождя.
— Ну, типа, бумажки потаскаешь, на выезды будешь ездить — кофе мне приноси. Ну и под ногами не путайся….
— Слушай… Колямба… — пожевал я губу, глядя на него с деланой ленцой. — А что будет, если ты до капитана не дослужишься? Батя денег лишит? Из дома выгонит?
Видимо, задел за живое, потому что Шульгин изменился в лице, хотя и старался косить под «делов не знаю».
— Чё?.. — Шульгин недоуменно нахмурился, словно не сразу въехав в подкол.
— Да я тут с руководством потрещал, — невинно пожал плечами. — Раскрываемостью недовольны. Говорят, УГРО херово работает. На коллегии по линии тяжких и особо тяжких — чих-пых прописали. За отдел родной обидно, понимаешь? Думаю, вот, в розыск перевестись, к вам. Поднимать, так сказать, с колен раскрываемость. А вакансий, говорят, нет…
— Чё? — тут он уже действительно прифигел.
А я продолжал, как ни в чем ни бывало, только сделал лицо ещё попроще — как раз с моим новеньким фэйсом хорошо прокатит.
— Но Морда по секрету сказал, если зарекомендую себя, то обязательно возьмёт. На твоё место. Прикинь? Вот решил тебя предупредить заранее, чтобы без кидков с моей стороны. По-пацански, короче.
— В смысле — на моё место?! — мажор заметно дернулся. — Ты в курсе, что я старший опер?
— В курсе, — кивнул я. — Только у меня, между прочим, образование профильное, юридическая вышка. Правоохранительная деятельность. Ну и мотивация есть. В отличие от некоторых.
— Яровой… ты чё гонишь? — глаза у Коленьки сузились. Он не знал, то ли бояться, то ли злиться. — Я тебе…
— Подожди, ты мне так и не сказал, — перебил я. — Если ты с розыском пролетишь — батя тебя что, в угол поставит или сразу содержание перестанет переводить? Мне правда любопытно…
Шульгин налился краской.
— Сука, Яровой… — прошипел он. — Урою… как только один на
— Сказку про курочку Рябу слыхал? — невозмутимо спросил я.
В этот момент из дежурки высунулся Ляцкий прервав нашу светскую беседу.
— Ну чё вы тут стоймя стоите? — глянул на нас. — У нас труп. Я вас ищу-ищу, звоню-звоню, а вы тута языками чешете! Группа уже в машине, вас только ждут. Заскочите еще за кинологом на базу, судмед сам подтянется. Грузитесь быром, пока Кобра не начала строить всех уже матом.
— Какой способ? — с важным видом поинтересовался Шульгин.
— Чего?! — не понял Фомич.
— Способ убийства, — уточнил тот с деловым видом, вытянув шею.
— Умный сильно, да? — зыркнул на него Ляцкий. — Думаешь, если бы я знал — не сказал бы? Выезжайте и разбирайтесь на месте. Мне тута телефон оборвали уже — граждане бдительные.
Он скрылся в дежурке, откуда сразу послышался его гундеж переходящий почти на крик, ругал помощника дежурного:
— Толян, япон страпон! Ты какого ляда фуражку на стол положил?!
— А что? — недоуменно отвечал сержант.
— Эх, молодёжь… Дуболомы Урфина Джюса… — Фомич тяжело вздохнул и постучал по столу костяшками пальцев. — Фуражка на столе — к трупу на дежурстве! Всему вас учить надо… Нагрешил мне убийство! Вот теперь звони Кобре, докладывай — группа выехала, преступление пока тёмное. А всё из-за твоей, мать её, фуражки.
Друзья! У книги 900 лайков. Добьем до тысячи?) На удачу Максу Лютому! СПАСИБО
Глава 9
Погрузились в белую, чистенькую «Газель» с синей полосой и надписью сбоку: Дежурная часть ОМВД России по Заводскому району.
«Газелька» будто только с завода и мойки. Псиной, бомжами и перегаром не воняет. Я даже поморщился. Неправильная дежурная машина, белоручка, а не машина. И сиденья без пятен, без следов от грязных ботинок. Следов крови тоже не видно. Для настоящей опергруппы — слишком стерильно.
Кроме нас с Шульгиным внутри сидели ещё двое. Первый — участковый, лицо уставшее, губы сжаты в нитку, взгляд как у человека, которому надоело это всё ещё в классе девятом. Времена поменялись, а служба участковых — нет. Жопа в мыле, шум в висках — как мы ее раньше называли.
Второй — криминалист, полный, в очках, что сползали на кончик носа. Внешность — как у преподавателя математики: неглупая, но слегка растерянная. Очки как у Мавроди, один в один. Только пирамиду бы он точно не создал: добрый слишком, сразу видно. Зато в тонкостях следов, волокон, отпечатков, скорее всего, шарит. Профессор.
Чемоданчик криминалистический у него тоже до неприличия красивый — гладкий, матовый, чистый. Не как раньше — с болтами и разводами. А этот стильный, компактный, как в киношках с Лесли Нильсеном: откроешь — и будто там внутри кнопка для самоуничтожения.