Последний Герой. Том 3
Шрифт:
Буду снова ходить на службу и параллельно разгребать те проблемы, которые свалились на меня в последнее время. Дела за это время успели так закрутиться, что расслабляться нельзя. Хорошо ещё, что Машку я вовремя спровадил в Питер. Теперь она там, гуляет по Невскому, делает селфи (удаленный аккаунт в соцсетях она восстановила) и пьёт кофе в уютных кафе. Родители в санатории. А я здесь, в городе, где на меня открыта охота. Но ни Маше, ни им лучше этого не знать.
После больнички я первым делом направился в отдел. Просто для того, чтобы обозначить возвращение и не вызывать лишних вопросов. Всё равно серьёзной работы в ближайшее
Жить я собирался пока в общежитии МВД. Там, в общаге, конечно, ни особого комфорта, ни личного пространства, зато есть одно важное преимущество — безопасность. Заходить туда постороннему человеку, даже киллеру-профи, рискованно и трудно. Слишком много людей, слишком много свидетелей, и слишком легко попасть в поле зрения коменданта или хотя бы соседей. А это мне и нужно сейчас больше всего. Квартиру я просто замкнул, и возвращаться туда в ближайшее время не собирался.
Вполне возможно, второй киллер попробует навестить её снова. Пройти по испытанному пути, проверить или найти следы, которые могли бы привести его ко мне. Но ставить новую ловушку там уже не было смысла. Во-первых, дважды на одну и ту же удочку профессионал такого уровня не попадётся. А во-вторых, сработавший самострел уже дал мне всю необходимую информацию. Теперь я точно знал, что те два спеца, о которых говорил мне Палыч, приехали в город исключительно по мою душу. И это уже не догадки, и не предположения, а реальность, доказанная кровью и простреленной башкой человека, который попытался пройти в мою квартиру. Случайных жертв в таких делах не бывает, и будь так, я бы об этом уже узнал. Да и эти двое — явно не случайные ребята.
Теперь я окончательно понял — меня заказали. Если до этого момента ещё можно было хоть как-то сомневаться или пытаться убедить себя в обратном, то сейчас всё встало на свои места.
Нет. Второй раз умирать я не собираюсь. И уж точно не сдамся. Я уже умирал. Я сделаю всё, чтобы зачистить моих врагов раньше, чем они успеют достать меня.
В отделе всё было как обычно: в холле пахло дешёвым кофе и потрёпанными бумажками. За стеклом дежурной части восседал бессменный наш постовой — майор Ляцкий, человек-дежурство, человек-телефон, вечный диспетчер чужих бед. Он всегда был на своём месте, словно приклеенный к столу.
— Привет, Фомич, — махнул я ему рукой, заглядывая в прорезь, сквозь которую когда-то принимали заявления от граждан, а теперь просто перекидывались дежурными словами.
Ляцкий поднял глаза от журнальной книги и сначала даже удивлённо посмотрел, словно не сразу узнал меня. Потом чуть придвинулся вперёд, вглядываясь, будто хотел убедиться наверняка.
— Ты ж, вроде как… — протянул он, — на больничном? Я уж думал, ты навсегда решил на бюллетень податься.
Он говорил с обычной своей иронией, но по глазам было видно, что рад видеть меня снова в строю.
— Да нет, — усмехнулся я в ответ, чуть пожал плечами. — Выздоровел, выперли меня с больничного обратно на работу. Ты чего журнал КУСП заполняешь? Ты ж, вроде, теперь исполняющий обязанности начальника дежурной части?
Ляцкий хмыкнул и скривился, будто я напомнил ему о чём-то неприятном. Придвинулся к стеклу ещё ближе и чуть приглушил голос, словно собирался выдать страшную тайну, только для
— Да ну их в баню, Макс. Эти начальственные должности… ежа им в фуражку. Мне это на хрен не сдалось. Всю жизнь тянул лямку простую, не начальственную, и дальше буду так же. Не моё это, Макс. Сидеть на совещаниях, жопу просиживать и штаны протирать — не для меня. Я уж лучше здесь, с народом.
Он выразительно постучал пальцем по ряду телефонов, которые стояли на столе перед ним, будто это были не телефоны, а друзья его верные, помощники в тяжёлом труде.
— Я тут хоть с людьми общаюсь. Привык я к ним. Всю жизнь думал, ненавижу людей этих со звонками и дебильными заявлениями, а оказалось — теперь уже без их звонков даже как-то не спится нормально. Привык, мать их, — он снова хмыкнул и замолчал, уставившись на меня пристально, с какой-то почти отеческой теплотой во взгляде. — А ты, болезный, точно поправился?
— Поправился, куда денусь, — усмехнулся я. — Врач сказал, что я здоров, как бык, могу хоть завтра марафон бежать.
— Ну и слава богу, — хмыкнул он, чуть покачав головой. — Как машинка? Ловко ты ее тогда выиграл. У павлина какого-то.
— Машинка просто огонь. «Нива» — зверь. Ты даже не представляешь, как выручает. Спасибо тебе ещё раз, что договорчик помог составить.
— Давай, иди в кадры сдавайся, ага…
Я молча кивнул ему и пошёл дальше, чувствуя себя на секунду почти как дома. Да и в самом деле, с такими людьми, как Фомич, отдел был почти родным местом. Словно ты заходишь не на работу, а в гости к старым друзьям.
Только сейчас у меня были дела поважнее, чем сентиментальные воспоминания и разговоры по душам. Впрочем, когда оно было иначе?
Я зашёл в кабинет Кобры и даже не успел нормально распахнуть дверь, как сразу услышал, что Оксана Геннадьевна разговаривает по телефону на повышенных тонах.
Её голос звучал резко, хлёстко и раздражённо:
— Да вы там совсем охренели, что ли? Такое простейшее дело раскрыть не можете? В смысле, запись с камер вы ждёте? Каких ещё камер? А ножками потопать самим? Свидетелей установить, опрос сделать, обход по дворам, подъездам? Подворовые обходы вы вообще знаете, что такое? Или вас заново учить надо? Если я ещё раз…
Она резко осеклась, помолчала секунду, словно вслушиваясь в оправдания человека на том конце провода, и продолжила уже медленнее, тише и с особым, ледяным спокойствием в голосе:
— В общем, так. Сегодня к вечеру я жду от вас подробный отчёт, что конкретно вы сделали. А лучше — приведёте ко мне подозреваемого. Лично и своими руками. Без отговорок и оправданий. Всё понятно?
Она зло выдохнула и добавила уже почти шёпотом, но таким, что мне всё было прекрасно слышно:
— Бараны…
И с этими словами с силой швырнула трубку на телефонный аппарат. Грохот пластика прозвучал резко, будто она сама только что шлёпнула кого-то из подчинённых по загривку.
В кабинет я зашёл в тот момент, когда она уже сердито смотрела перед собой в стену, явно достигнув точки кипения. Но, заметив меня, тут же переменилась в лице, словно резко перекинула внутри какой-то невидимый тумблер из режима «жёсткая начальница» в режим «дружелюбная коллега»:
— О, Макс, привет, — воскликнула она и даже улыбнулась чуть устало, но вполне искренне. Словно только что не ругалась, а просто болтала по телефону о погоде.