Последний гладиатор

Коуль Джонс

Они хотят судить его на Соммете. Керл расхохотался. Пусть его судьей будет Космос. А заодно и их, если повезет!

Корабли Пацифиса стремительно приближались. Гладиатор какое–то время следил за тем, как ярко–зеленые точки неуклонно подползают к черному кружку в центре экрана локатора. Затем он сходил в каюту и взял пару упаковок пива. Больше выпить он вряд ли успеет.

Вскоре вражеские корабли подошли столь близко, что стали видны невооруженным глазом. В обзорном экране мелькнул похожий на стремительную каплю фрегат — всего их было пять, — затем показался огромный лидер. Керл впервые видел подобного монстра столь близко.

Космический броненосец потрясал своими размерами и причудливостью очертаний. По его громадному телу были разбросаны сотни различных надстроек — кубы, сферы, модули, похожие на гигантские металлические

кристаллы. Все это казалось хаотическим нагромождением, порождением буйной фантазии, но Керл знал, что каждая из надстроек имеет свое назначение и располагается в данном месте строго в соответствии с десятками всевозможных требований.

Вскоре громада тмендского корабля закрыла весь обзорный экран. Мощное силовое поле, созданное магнитными излучателями, замедлило ход яхты и заставило ее следовать курсом, параллельным курсу лидера. Глухо щелкнули захваты. Гладиатор открыл вторую упаковку пива. ЛЛЛ сегодня было особенно вкусно.

Он потягивал прохладную кисловатую жидкость мелкими глоточками, наблюдая за тем, как одна из призм на тулове лидера раскололась надвое, открывая нутро огромного ангара. Керл живо представил себе, как завывают вакуумные насосы, спеша втянуть в себя остатки драгоценного воздуха. Прошло еще несколько мгновений, и захваты потянули плененную яхту к махине лидера.

Бездонная чернота космоса сменилась серостью тюремных стен. Керл медленно плыл мимо забранных прозрачным пластиком галерей, за которыми стояли сотни паци. Их разделяло всего несколько десятков футов, и Керл отчетливо видел ухмыляющиеся физиономии врагов. Они тоже видели его и торжествующе поднимали вверх указательный палец. Гладиатор с удовольствием представил, как их ликование исчезает в раскаленном облаке взрыва.

Пора! Керл нажал на большую черную кнопку, приткнувшуюся на самом краю панели. Брызнул пластиковыми осколками предохранительный футляр, и на свет появился алый с тремя синими полосками стержень. Гладиаторы называли его «Последним другом». Стоит надавить на этот столбик пальцем — и через десять секунд сработает механизм самоуничтожения, и яхта превратится в огромный ослепительно яркий цветок, энергия которого раскидает на сотни световых дней исковерканные модули «Торжества Пацифиса».

Керл положил указательный палец на «Последнего друга» и… Подобная оплошность случилась с ним впервые в жизни. Прежде Керл всегда неуклонно следовал правилу — убедись в смерти своего врага. Теперь эта оплошность стоила ему — не жизни, с жизнью он уже простился — она стоила ему роскошного погребального костра, который уже не вспыхнет в космической ночи, и великолепной легенды о красивой смерти Керла Вельхоума, которую уже не споют космические бродяги–карвы.

Импульс, посланный внезапно ожившим Квинтом Курцием, пробил Керлу затылок. Рука судорожно дернулась и упала, так и не выполнив своей последней миссии. Но инерция мелтанового удара бросила гладиатора на пульт — прямо на «Последнего друга»; то, что не успела сделать рука Несущего смерть, сделала его окровавленная голова.

«Последний друг» с глухим звоном скрылся в недрах тревожно завывшей панели.

И пошел отсчет времени.

Десять, девять, восемь, семь, шесть…

Квинт Курций визжал, широко открывая рот.

… пять, четыре, три, два, один…!

И был взрыв. Взрыв, ослепительная вспышка которого была замечена астронаблюдателями четырнадцати планет Содружества. Прощальный салют в честь гладиатора Керла Вельхоума.

Но Керл не дожил до взрыва десять мгновений…

Он лежал и прислушивался к гулким ударам сердца. В горле ворочался липкий ком. Керлу хотелось плакать. И предательски дрожали ресницы.

Она была как всегда рядом. Керл в который раз поразился этой ее способности. Казалось, она вообще не спала. Впрочем, вполне возможно, она могла себе это позволить.

И вот его лицо вновь ощущало прикосновение нежных рук, а слух обволакивала патока ласковых слов.

— Ты великолепно сегодня выглядишь. Хорошо спал?

Керл кивнул ресницами. Ей вовсе незачем знать, какие сны он видит. Иначе она отберет и сны. А сны — единственное, что у него осталось.

Сегодня был день генеральной уборки. Сильные руки раздели Керла, затем он почувствовал, что его тело поднимается в воздух, плывет и плавно опускается в теплую жидкость. Она пузырилась мелкими комочками воздуха, а по поверхности плавали мягкие хлопья, издававшие вкусный запах. Неудачно

нахмурив брови, Керл попытался вспомнить, где он встречал этот тонкий с серебристыми прожилками аромат. Серебристые прожилки и бело–голубые лепестки. Конечно же, это ландыш. Его обожала малышка Кэрол, с которой он развлекался пару лет назад. Ее отец Том Гровн был редчайшим экземпляром — гладиатор, счастливо доживший до старости. Правда, Том провел не так уж много боев, но сам факт, что он дожил до сорока и был торжественно препровожден на отдых, свидетельствовал о невероятном везении. Керл познакомился с ним, когда бывшему гладиатору было уже под семьдесят. Том прошел два курса гипноомоложения и выглядел молодцом. Реакция его оставалась вполне приличной, а стрелял он не хуже Керла. Керл вполне серьезно посоветовал отставному гладиатору вернуться на арену. Гильдия переживала не лучшие времена. Хороших гладиаторов осталось мало, а приток молодежи уменьшился. К тому же новички, еще толком ничему не научившиеся, спешили делать деньги и обычно гибли в первом же поединке. Том обратил это предложение в шутку. Затем они пили сладковатое везуанское пиво. Том вспоминал былое, а Керл вежливо слушал, думая о своем. Несмотря на свою грозную славу, Керл Вельхоум не рассчитывал дожить до старости и уйти под торжественные звуки Гренадского оркестра, сжимая в потной руке сертификат на пожизненную пенсию от Гильдии. Он слишком много дрался и рано или поздно его должны были убить. А если судьба даже дарует ему шанс дожить до сорока — срока, определенного правилами Гильдии, Керл подозревал, что он вряд ли сможет расстаться с ареной. Жизнь без постоянного риска казалась ему слишком пресной. Керл рассеянно слушал болтовню отставного гладиатора и из вежливости кивал головой. А затем пришла Кэрол. Она была премиленькой и вызывала желание, а когда Керл узнал, что она замужем за бригадиром–паци, ему захотелось ее еще больше. Их имена удивительно красиво звучали вместе — Керл–Кэрол. Заполучить ее в свою постель, как и предполагал Керл, оказалось совсем несложно. Мало какая женщина могла устоять перед Керлом Вельхоумом — загадочным, страшно–обаятельным. Имя Несущий смерть действовало безотказно, но даже зовись Керл иначе и не будь его репутация столь привлекательна для женщин, он все равно имел бы у них успех. Женщины находили этого высокого шатена с голубыми глазами и твердыми, чуть асимметричными чертами лица, неотразимо обаятельным. Ах, малышка Кэрол! Она была очаровательна, а ее кожа пахла ландышем. Ее муж знал, что они встречаются, но боялся пикнуть.

Керл вздохнул и едва не подавился пеной. Это не осталось незамеченным, и сильные руки приподняли голову Керла, водрузив ее на упругий пластиковый валик.

Керл лежал и чувствовал, как невесомая пыль оставляет поры полумертвой кожи. Временами ему казалось, что вместе с пылью отстает и эпидермис. Слой за слоем. Скоро кожа отпадет совсем, и обнажатся покрытые полупрозрачной пленкой мышцы. А затем и они начнут распадаться. Тоненькими длинными волокнами — пока не останутся лишь белые кости. Интересно, сколько времени потребуется, чтобы наполненная щелочью вода растворила скелет? Лишь череп будет лежать на пластиковом валике и ухмыляться.

— Бедный Йорик!

Интересно, откуда выплыла эта странная фраза? Керл чуть пошевелил плотно сжатыми губами, пытаясь повторить:

— Бедный Йорик!

— Сделать похолоднее?

Он не ответил. Откуда она знает, что Керл любит холодную воду? Раньше он всегда мылся лишь ледяной водой и презирал шампуни, жидкое мыло, разного рода губки, щеточки и аквамассажеры. Откуда она все это знает? Чувствует? Или, может быть, вызубрила наизусть досье на гладиатора Керла Вельхоума?

Должно быть, он неважно выглядит. Тело исхудало и покрылось синими пролежнями; атрофированные руки и ноги напоминают корявые сучья погруженного в липкий ил дерева. Неважно.

В первый раз ему было очень неприятно, когда она положила его тело в ванну. Беспомощный, лишенный одежды, уродливо–неподвижный, доступный чужим взорам. Он и прежде редко раздевался, тем более на людях, проводя большую часть жизни под броней гимпиора. Очутившись в ванне, которую заливали яркие лучи света — он чувствовал их кожей, — Керлу захотелось спрятаться или хотя бы перевернуться на живот. Но он знал, что не сможет сделать этого. Гораздо проще было умереть, но и это было недоступно. Она зорко следила за тем, чтобы Керл не захлебнулся. Вскрыть бы себе вены, подобно этому, как его… О ком рассказывал Квинт Курций.