Последний характерник
Шрифт:
Едва была снята осада со Збаража, Серко выстроил полк и объявил своим волонтерам, что в виду окончания военных действий все охотники могут возвращаться по домам.
— Благодарю всех за службу, — прочувственно сказал он, — воевали вы отважно и умело, как и надлежит настоящим воинам. Как ваш командир, я горжусь вами! Но настало время нам расставаться и разъезжаться по домам. Волонтеры теперь не нужны и в реестр никого из нас не зачислят. Но, если кто хочет попытать счастья, то может записаться в какой — нибудь регулярный полк, хоть к тому же Нечаю. Может и повезет.
От строя отделился Петр Одинец, который давно уже был произведен в сотники, и, обратясь к Ивану, с чувством произнес:
— Спасибо тебе, батько! Не думаю, что этот мир продержится слишком долго. Если мы тебе понадобимся, ты только скажи, явимся все, как один, по первому твоему зову!
И, обернувшись к
— Слава полковнику!
Две тысячи шапок взлетело в воздух, две тысячи голосов грянули:
— Слава полковнику!
Когда охотники разъехались по домам, засобирались в дорогу и Серко с Верныдубом. Остап хотел повидаться с родными, к которым он после возвращения из Франции заглянул всего на несколько дней, а Иван намерен был вернуться в Мурафу помочь матери в ведении хуторского хозяйства. Там, занятый домашними делами, он и находился до весны, мало интересуясь политической жизнью казацкого края.
Между тем, эйфория от Зборовского мира постепенно стала проходить, чему способствовали и некоторые непредвиденные обстоятельства. Прежде всего, уже к осени стали сказываться последствия того, что многие землепашцы пошли еще весной в казацкое войско, и, рассчитывая на добычу, не стали засевать свои наделы. Кто все же успел засеять свою ниву, не смог убрать урожай, так как военные действия прекратились только к концу августа. Из — за этого по всей малороссийской территории уже к началу зимы стал свирепствовать небывалый голод. Повсеместно стала утрачиваться вера в долговечность мира, так как большинство населения стало понимать, что теперь, когда панам разрешено вернуться в свои владения, они начнут жестоко мстить за участие в восстании. Положение простого народа на Украйне продолжало осложняться с каждым днем. Когда свирепствовал голод, та добыча, которая была захвачена в сражениях с поляками, оказалась никому не нужной. Повторилась ситуация прошлого года: московские и турецкие купцы скупали эти трофеи за бесценок, так что вырученных денег даже не хватало на покупку хлеба. Особенно тяжело становилось бедным, у кого не было никаких сбережений или запасов, они были обречены на голодную смерть.
Многие надеялись, что после составления казацкого реестра, положение улучшится, так как будет выплачиваться жалованье и начнется снабжение продовольствием. Но, хотя Хмельницкий и превысил реестр на несколько тысяч человек, основная масса крестьян, принимавших участие в Освободительной войне, в него не вошла. Люди, не попавшие в казацкий реестр, иначе говоря «поспольство», должны были возвратиться под власть панов, несмотря на то, что они на равных с остальными участвовали в борьбе за общую свободу. Точное количество, оказавшихся вне реестровых списков не известно, но, по всей видимости, не менее 80 -100 тысяч человек. Всем им гетманским универсалом было предписано явиться в места постоянного проживания и повиноваться своим панам под страхом смертной казни. Одновременно и король своим универсалом, обращенным ко всем жителям Украины, предупредил, что в случае возникновения бунтов, они будут беспощадно подавляться коронным войском вместе с запорожским.
Народные массы, наконец, стали понимать, что гетман не выполнил своих обещаний, а от мирного договора выиграли только те, кто оказался зачисленным в реестр. По всему краю прокатились стихийные бунты, некоторые из панов, возвратившиеся в свои владения, поплатились жизнью. Иные вынуждены были вновь уехать, а более богатые и знатные, наоборот, приводили собственные надворные военные команды и начинали розыск тех, кто участвовал в восстании. Волей — неволей и Хмельницкий вынужден был подавлять народные бунты, вешал и казнил непослушных, что снижало его авторитет как у поспольства, так и в других слоях населения.
В связи с этим недовольство возникло и среди казаков, включенных в реестр. Брацлавский полковник Данила Нечай, пользовавшийся большой популярностью в казацкой среде, прямо говорил в лицо гетману: «Разве ты ослеп? Не видишь, что ляхи обманывают тебя и хотят поссорить с верным народом?». Когда в марте 1650 года в Переяславле собралась генеральная рада, то она с большим трудом приняла решение об утверждении реестра, даже реестровые казаки были недовольны своей исключительностью. Огромный авторитет самого гетмана и тот оказался под угрозой. Когда он вскоре после этой рады поехал к киевскому воеводе Киселю в его замок по приглашению последнего, то огромная толпа вооруженного «поспольства» подошла к замку с намерением расправиться с его владельцем, обвиняя того в измене. Гетману пришлось выйти к народу и лично убедить
Из создавшейся ситуации гетман все — таки частично нашел выход, разрешив записываться в казаки всем желающим, но они в реестр не включались, а числились в «охотниках» или волонтерах. Это решение, пусть и половинчатое, в какой — то степени на время разрядило ситуацию. Одновременно Хмельницкий направил послание королю, напоминая о необходимости поскорее решать проблему с унией, а, кроме того, просил запретить панам, возвращающимся на Украину, брать с собой военные команды.
Несмотря на то, что недовольство условиями Зборовского мира нарастало у обеих сторон, зимой и весной 1650 года никаких враждебных действий ни со стороны польского правительства, ни со стороны казаков не предпринималось. Еще с осени Хмельницкий сосредоточился над составлением реестра казацкого войска. Фактически к казацкому сословию было отнесено довольно большое количество людей, так как казак вписывался в реестр вместе со своей семьей. Каждый вписанный в реестр казак получал в собственность земельный надел, на котором он прежде работал у пана. Гетман преимущественно принимал в реестр крестьян из имений Вишневецкого и Конецпольского, с тем, чтобы не дать возможности представителям этих родов вновь распространиться по Малороссии. Кроме того, у некоторых панов отбирались целые волости, под предлогом того, что они ими были захвачены самовольно из казенных земель. Из этих конфискованных угодий формировался особый фонд ранговых поместий, которые гетманом передавались генеральной и полковой старшине, не забывая и о себе. Помимо отданного ему королем на «булаву» Чигирина, Хмельницкий присоединил к своим владениям и богатое местечко Млиев, которое приносило его бывшему владельцу Конецпольскому до 200 000 талеров дохода. Крупными землевладельцами становились также многие «значные» казаки, не говоря уже о полковниках и казацкой старшине. По существу тем самым зарождался класс будущего пожалованного украинского дворянства. Получая в свою собственность земельный надел, казак освобождался от уплаты каких — либо налогов и сборов, он лишь обязан был за него нести военную службу. Так как обработать этот надел самостоятельно он возможности не имел, в виду постоянного пребывания на службе, то нанимал людей из «поспольства», которые, конечно, предпочитали работать на своих земляков — казаков, чем на пана, о чем справедливо отмечал в своем письме королю Адам Кисель. Если исходить из того, что семья казака в среднем состояла даже из четырех человек, да еще в хозяйстве имелось хотя бы 2–3 слуги, то, по меньшей мере, 300 000 человек, не считая проживавших в местечках и городах мещан, в трех украинных воеводствах были свободны от панской зависимости.
С принятием единого реестра количество казацких полков было сокращено до 16, хотя их численность уменьшилась не намного. Полки и сотни, из которых они состояли, по — прежнему, именовались по местам своей дислокации. Всего насчитывалось 220 сотен различной численности. Полковники и сотники в зоне своей ответственности являлись полноправными начальниками, решающими все вопросы административно — хозяйственной и судебной деятельности не только казаков, но и всего населения. Проще говоря на всей казацкой территории стало действовать административное устройство запорожской Сечи.
Помимо чисто казацких формирований в войсках Хмельницкого было значительное количество валашской (молдавской и сербской) конницы, а также отборное подразделение татар, составлявшее личную охрану гетмана.
Для мещан в городах Брацлаве, Виннице, Черкассах, Василькове, Овруче, Киеве, Переяславле, Остре, Нежине, Мглине, Чернигове, Почепе, Козельце, Стародубе, Новогород — Северском было сохранено магдебургское право, предусматривавшее свой суд и общинное самоуправление. Для ремесленников сохранилось право объединяться в цеха, которые имели свои гербы и печати.
Пока в гетманской ставке занимались проведением военно — административной реформы, Серко скучал на своем хуторе, так как заняться ему там было особенно нечем. Мать вела хозяйство твердой рукой и в помощи сына не нуждалась, тем более, что в зимнее время объем работы по хозяйству значительно уменьшился. Да и сам Иван никогда склонности к занятию сельским хозяйством не чувствовал, поэтому подумывал о том, чтобы с наступлением лета отправиться в Чигирин и приискать себе какую — нибудь должность при гетманской ставке.