Последний хит сезона

Комарова Ирина Михайловна

– Не наорет, а проведет воспитательную беседу. И договор разрывать, конечно, не будет. Попугает, скорее всего, пригрозит, но и только.

– А почему? – не поняла я. – Недобросовестный клиент, зачем нам на него работать?

– Клиент, конечно, недобросовестный, – согласился Гоша. – И «Наше все» ему неразумность такого ведения дел популярно объяснит. Но ты, Ритка, упускаешь из виду одну мелкую деталь: Сторожева в самом деле пропала. Если Сан Сергеич Панова пошлет…

– Чего тот, откровенно говоря, вполне заслуживает, – вставила Нина.

–

Заслуживает, – согласился Гошка. – Но кто тогда будет эту девчонку, Альбину, искать? Нет, Сан Сергеич сначала нагонит на клиента страху, а потом позволит себя уговорить. И побежим мы в разные стороны, землю рыть без сна и отдыха…

Гошка уже не злился, он откровенно грустил. И на меня поглядывал не сердито, а скорее печально, с мягкой укоризной.

– Так что насчет чайку попить? С пирогом? – Ниночка снова взглянула на часы. – Если удовольствие не растягивать, то пока эта ошибка природы явится, мы успеем проглотить по кусочку.

– Кто ж его растягивает? – напарник слегка оживился и поднялся со стула. – Девочки, кому стоим? Зовите Сан Сергеича. Я лично, Панова угощать не собираюсь, значит, к его приходу чай должен быть выпит, пирог съеден и крошки заметены под ковер!

Разумеется, мы успели. Когда встрепанный, запыхавшийся Панов ввалился в приемную, от нашего пиршества не осталось и следа: мы даже чашки помыли и убрали.

Панов, забыв поздороваться, сразу дернулся к Нине:

– Что? Вы нашли? Вы нашли ее? Альбину? Она… с ней все в порядке?

Нина неодобрительно посмотрела на него и кивнула в сторону кабинета Баринова.

– Проходите, пожалуйста, Александр Сергеевич ждет вас.

Нервной рысцой, клиент пробежал в кабинет. Мы с Гошей неторопливо последовали за ним и, пока Валерий Геннадьевич топтался у стола шефа, пытаясь издать хоть один членораздельный звук (от волнения у него перехватило горло), чинно заняли привычные места.

– Что Альбина? – наконец справился с голосом Панов. – Вы нашли ее?

– Присаживайтесь, – сухо предложил Александр Сергеевич.

Я невольно поежилась. Шеф смотрел на Валентина Геннадьевича так, что взгляд, которым встретила клиента Нина, можно было считать приветливым, и даже ласковым.

– А Альбина…

– Присаживайтесь, – с легким нажимом повторил Баринов.

Панов дернулся, сделал шаг назад и рухнул в кресло.

– Вы хотите… – его пальцы судорожно вцепились в пуговицу пиджака и затеребили ее, – вы хотите сказать… Альбина… вы нашли…

– Нет. Мы не знаем, где находится госпожа Сторожева, и не собираемся ее искать.

– Но как же… – Панов попытался вскочить, но Баринов слегка приподнял над столом правую руку и Валерий Геннадьевич послушно замер.

– Мы отказываемся от выполнения взятых на себя обязательств, – бесстрастно продолжил Александр Сергеевич, – поскольку вы, наш клиент, сознательно ввели нас в заблуждение. Вы не просто не сообщили нам информацию, необходимую для успешного поиска госпожи Сторожевой, вы предоставили нам информацию,

не соответствующую истинному положению вещей. А заниматься поисками, исходя из ложных данных – занятие бессмысленное и опасное. Ни одно уважающее себя агентство этого делать не станет.

Панов пискнул что-то, жалобно-протестующее, но Александр Сергеевич продолжал говорить так, словно никто и не пытался его перебить.

– Поэтому, самое разумное на данный момент – расторгнуть договор и закрыть тему. Аванс, за вычетом расходов на уже проведенные действия, вы можете получить у секретаря. Отчет о проделанной нами работе будет отправлен по почте в течение трех рабочих…

– Но мне не нужен аванс! – взвизгнул клиент, все-таки, вскакивая с кресла. – А как же Альбина?! Вы не можете, просто так, взять все и бросить!

– Извините, мы работаем только с теми клиентами, которые не пытаются нас обманывать. Сейчас, об исчезновении женщины и об опасности, которая может ей угрожать, мы знаем только с ваших слов. А вашим словам мы доверять не можем.

– Но я говорил правду! Альбина, действительно, пропала, и я, действительно, волнуюсь! – Панов даже ножкой топнул. – Я с ума схожу от беспокойства, а вы меня обвиняете в каком-то обмане!

– Валерий Геннадьевич, давайте не будем отнимать друг у друга время. Возвращайтесь к себе в редакцию, пишите экономические обзоры, а мы займемся делами добросовестных клиентов.

Панов еле слышно охнул и снова присел на краешек кресла.

– То есть вы… но разве это важно? Ну да, я не бизнесмен, я журналист, но какое это имеет значение? Так, небольшое художественное преувеличение. – Он сунул руку в один карман, потом в другой и достал мятую пачку сигарет. Это что вчерашняя? Или у него правило такое: сигаретная пачка должна быть измочалена? – Я думал, что если назовусь бизнесменом, вы отнесетесь ко мне более серьезно…

– Вы, значит, к бизнесменам относитесь более серьезно, чем ко всем прочим? – наблюдая, как Панов достает дрожащими пальцами сигарету, я немного расслабилась и потому не удержалась от язвительного замечания. Но тут же прикусила язычок, поймав недовольный взгляд Баринова («Не отвлекай клиента!») и одновременно получив чувствительный пинок в щиколотку от Гошки («Не ломай шефу воспитательную работу!»)

– Я совсем не это имел в виду, – обиделся Валерий Геннадьевич и Гошка снова слегка тюкнул носком ботинка по моей щиколотке: «Вот видишь, что ты наделала!»

Мне и самой было ясно, что влезла я не вовремя. Нарушила зрительный контакт, отвлекла клиента, дала ему возможность открыть рот и что-то возразить… Я виновато потупилась.

– Просто я знаю, журналистов многие не любят! Это при советской власти была уважаемая профессия, а сейчас… «Время перемен» – серьезное издание, не какой-нибудь желтый листок, но люди очень часто не понимают разницы, просто не задумываются об этом. И о том, что караулить у подъезда Филиппа Киркорова – еще не значит быть журналистом, тоже не задумываются…