Последний хит сезона
Шрифт:
Гошка тут же встал, подошел к директору «Хита сезона» и бесцеремонно сунул руку ему в карман.
– Ай, молодец, Ритка! – он показал флэшку. – Значит, это и есть та самая бомба, на которую Сторожева рассчитывала? Как же ты уговорила Мурашова про нее рассказать?
– Он сам решил похвастаться, – призналась я. – И припугнуть меня заодно: дескать, вот из-за чего Альбина погибла.
– Идиот, – довольно громко прошипел Никита. – Я же говорил, что уничтожить надо!
Следующий пассаж, в котором он дал характеристику своему работодателю, был абсолютно непечатным, даже предлоги и союзы там были, кажется, нецензурными. Впрочем, Виталий Александрович
– Витя, ты Мурашова не слишком сильно обработал? Не хватало нам еще разборок со злоупотреблением полномочиями.
– Нормально, – коротко ответил Витька. – Пусть скажет спасибо, что я его не убил. – Он перевел взгляд на Никиту и добавил: – И ты тоже.
Никита, который уже открыл было рот, поперхнулся и промолчал.
А я продолжила доклад:
– То, что разговора не получится, я поняла почти сразу. Они хотели выяснить, кто я такая и что мне удалось узнать про Сторожеву. Я попыталась свернуть беседу и вежливо уйти – меня не отпустили. Тогда я решила прорываться, но Никита вколол мне какую-то дрянь… в общем, очнулась я уже здесь, внутри этого средневекового кошмара.
Витька тихо скрипнул зубами и накрыл ладонью мои пальцы. В этом мягком движении было столько нежности и тепла, что я, на мгновение, забыла, о чем говорю.
– А потом что? – вернул меня в реальное время Гошка.
– Да что потом… Мурашов решил, что мне полезно будет очнуться в подвале одной, чтобы я не просто испугалась, а запаниковала. У меня было достаточно времени, чтобы достать маячок. Когда эти «пыточных дел мастера» явились, Мурашов решил сначала со мной по-хорошему поговорить. Сказал, что Сторожева его шантажировала, поэтому пришлось ее похитить и все материалы отобрать – тут он мне флэшку, для большего впечатления и показал. Но с Альбиной он вопрос решил и был уверен, что теперь все в порядке, поэтому мое появление было для них очень неприятной неожиданностью. И планировали они от меня избавиться, так же, как от нее. Не знаю, почему Мурашов думал, что рассказывая все это, склонит меня к откровенности, но он очень обиделся, когда я продолжала твердить про «Воскресный бульвар». И, в результате, дал отмашку Никите. Но тот, практически, ничего не успел сделать, вы приехали. Вот, собственно, и все. Теперь рассказывайте вы, Сан Сергеич.
– Что тебя интересует?
– Прежде всего, о чем рассказал Старостин?
– Он был очень расстроен. Почти весь день его на месте не было, но когда Сергей Михайлович вернулся, секретарша сказала, что к ней подходил человек, спрашивал про тебя. И что она на все вопросы ответила ему, как договаривались. Ну, Старостин, на всякий случай пробежался по редакции и выяснил, что этот человек задавал вопросы не только ей. Что люди отвечали – сама понимаешь. Он занервничал, сразу сообщил нам.
Баринов сделал паузу и этим сразу воспользовался Гошка.
– И тогда уже занервничали мы, – продолжил он. – Особенно, когда выяснилось, что твой телефон отключен. Я тут же вызвал Витьку, и мы отправились в «Хит сезона».
– И что?
– И ничего, – ответил напарник, а Витька слегка сжал мои пальцы. – Охрана нас сначала пускать не хотела – представляешь, там, на ночь сразу двоих дежурить оставляют! Мы их, конечно, расшвыряли, потом побеседовали предметно. Ничего мужики оказались, понимающие, даже сочувствующие. По крайней мере, больше нам не мешали и ключами от всех помещений снабдили.
– Ты за меня-то не говори, – недовольно прогудел шеф. – Поехал на всякий случай, никто же не знал, сколько народу здесь окопалось.
– Так точно, на всякий случай, – Гошка ухмыльнулся и посмотрел на часы. – Что-то Стрешнев задерживается. Он все никак не мог понять, зачем я его вызываю, Сторожеву ведь даже в розыск не объявляли, и трупа у нас тогда не было…
– Трупа и сейчас нет, – напомнила я.
– А где он, ты выяснила?
– Не успела. Но Мурашов обещал прикопать меня рядом с Альбиной здесь, на участке, и розовый куст сверху посадить.
– Ага, значит, где искать, примерно известно. В общем, Володька начал отнекиваться, но я сказал, что эти субчики еще и тебя похитили. Тут он моментом взвился, как тот пионерский костер, и группу вызвал. Обещал примчаться на третьей космической скорости. Скорее бы уж, – Гоша зевнул и потянулся. – А то что-то я устал сегодня. Целый день на нервах.
– Ой! – я подпрыгнула на диване, толкнув Витю так, что он едва не свалился. – Маме же надо позвонить! Гошка, телефон мне, быстро! Господи, как же я не вспомнила?! У них с папой, наверное, сердечный приступ уже начался у обоих!
– Не надо звонить, – успокаивающе поднял руку Баринов, – твои родители спят давно. И с сердцем у них все в порядке, не волнуйся. Галина Алексеевна мне еще в половине десятого звонила, и я ее успокоил. Сказал, что ты на задании.
– Фф-у-у! – выдохнула я. – Спасибо, Сан Сергеич, вы меня спасли!
Витька рядом со мной, поперхнулся и закашлялся, а Гошка бестактно заржал.
– И ничего смешного. Ты же знаешь мою маму! Если я домой ночевать не приду и не позвоню… Да я лучше обратно в этот подвал залезу и цепью к стенке прикуюсь!
Стрешнева с группой ждали совсем недолго, не дольше десяти минут. Но пока мы дали подробные показания, пока были заполнены километры протоколов, пока был оформлен арест Мурашова и Никиты… Когда Володя, наконец, позволил нам отправляться домой, уже начало светать.
– Мои услуги, как я понимаю, тебе не требуются? – уточнил Гошка, глядя, как Кириллов, за руку ведет меня к своей машине.
– Нет, – ответил вместо меня Витька. – Я сам ее отвезу.
Наверное, мне нужно было как-то отреагировать: возмутиться, вырвать руку, хотя бы возразить! В конце концов, кто ему дал право решать за меня? Может, я как раз хочу поехать с Гошкой? Маринка говорит, что мужику надо сразу дать понять, кто будет главным. И настаивать на своем, даже в пустяках. Сестренка обязательно сейчас уперлась бы и из принципа, села в машину к Гошке. Но у меня, после всех приключений, не было ни сил, ни желания, устраивать воспитательные демонстрации. Я хотела принять душ, я хотела есть и хотела спать. А больше всего, я хотела, чтобы Витька никогда, никогда не выпускал мою руку!