Последний хранитель

Колфер Йон

— Такие вещи требуют времени, Пип, — не переставала Элфи, повторяя имя, чтобы наладить с ним связь. — Чтоб заплатить налог, потребуется три дня.

Пип пожал плечами.

— Не мои проблемы, детка. Ты можешь называть меня Пипом весь день, но это не сделает меня тем мультяшным котом. Это не мое реальное имя.

Артемис отключил микрофон.

— Он умен, Элфи. Не играй с ним, просто скажи правду.

Элфи кивнула и включила микрофон.

— Хорошо. Тогда я скажу прямо. Есть хороший шанс, что если вы выстрелите в младшую Опал, то мы все увидим серию больших взрывов.

Много невинных людей погибнет.

Пип небрежно помахал пистолетом.

— Ах да, квантовые законы. Мы знаем об этом, не так ли, Кип?

— Квантовые законы, — сказал Кип. — Конечно, мы знаем.

— И вас не волнует, что добрые эльфы, гномы, которые могут быть вашими родственниками, умрут?

Пип поднял брови так, что они вышли за пределы маски.

— Ты любишь кого-нибудь из своей семьи, Кип?

— У меня нет семьи. Я сирота.

— Правда? Я тоже.

Пока они подтрунивали, Опал дрожала в грязи, пытаясь говорить через ленту. Жеребкинс бы сделал голосовой анализ на основе колебаний ленты чуть позже — если бы было это «позже» — но гению не пришлось прибегать к вычислениями, чтобы догадаться, что она умоляет о спасении.

— Там должно быть что-то, что вам нужно, — сказала Элфи.

— Есть только одна вещь, — ответит Пип. — Могу я узнать твой номер? Я бы не отказался от чашечки латте с тобой, когда все это закончится. Хотя, конечно, придется подождать, потому что Гавань будет в руинах.

Жеребкинс вызвал на экране текстовое окно. Элфи прочитала: «они уже перемещают Опал».

Элфи моргнула, показывая, что она поняла, и продолжила переговоры.

— Дело вот в чем, Пип. У нас осталось девять минут. Вы не сможете вывезти кого-то из Атлантиды за девять минут. Это невозможно. Необходимо экипироваться, возможно даже загерметизироваться, выйти через туннели в открытое море. Девяти минут мало.

Театральные реакции Пипа стало все сложнее и сложнее принимать.

— Хорошо, ну тогда я предположу, что много народу будет плавать. Взрыв может пробить дыру в оболочке Атлантиды.

Элфи сломалась.

— Неужели никто вас не волнует? Что за геноцид?

Пип и Кип засмеялись.

— Это ужасное чувство, бессилие, не правда ли? — сказал Пип. — Но есть ощущения и похуже. Утопление, например.

— Или оказаться под разрушающимся зданием, — добавил Кип.

Элфи ударила своими маленькими кулачками по консоли.

«Эти двое приводят меня в ярость».

Пип подошел ближе к камере, так, что его камера заполнила весь экран.

— Если мы не получим звонок от Опал в течение нескольких следующих минут, и она не скажет нам, что она в шаттле по пути на поверхность, то я пристрелю пикси. Уж поверь мне.

Жеребкинс положил свою голову в руки.

— А мне нравились Пип и Кип, — сказал он.

Глава 2. Убивая прошлое

Пучина, Атлантида

Опал тщетно пыталась левитировать, когда за ней пришли стражники. Когда она была ребенком, она умела это делать, до того как выбрала путь преступницы и в результате потеряла

всю магию до единой капли из своих синапсов, маленьких стыков между нейронами, где, как утверждали многие эксперты, эта магия и возникла. Ее сила могла бы вернуться, если бы не человеческий гипофиз, который она вживила в свой гипоталамус. Левитация была сложным искусством, особенно для пикси с их ограниченными магическими возможностями; состояния левитации могли достигать разве что монахи Хей-Хей Третьего Балкона — но Опал удалось постичь его уже во время ношения подгузника. Для ее родителей это было первым предзнаменованием того, что их дочь довольно-таки особенная.

«Только представьте себе», — думала она. «Я желала быть человеком. Это было ошибкой, но я наконец-то нашла, кого в ней обвинить. Этот кентавр, Жеребкинс — это из-за него я сделала это. Очень надеюсь, что он погиб во время взрыва».

Опал самодовольно ухмыльнулась. Были времена, когда она бы скоротала время в тюрьме, придумав еще более замысловатые и сложные смертельные ловушки для своего заклятого врага, но сейчас она удовлетворилась бы тем, что позволила бы Жеребкинсу умереть с остальными во время взрыва. Довольная собой, она приготовила небольшой сюрприз для его жены — но это был пустяк, самый обыкновенный план, над которым она не провела слишком много времени.

«Я дошла до предела, — подумала Опал. — Я уже повзрослела. Завеса поднята, и теперь я знаю свое истинное предназначение». Было время, когда Опал была просто беспощадной и занятой пикси с папочкиными запросами; но однажды, когда-то во время запрещенных экспериментов, она позволила черной магии загноиться в своей душе и исказить ее желания, пока она не прославилась в своем городе. Ей было нужно, чтобы мир преклонился перед ней — и ради этого она была готова рискнуть и пожертвовать всем, только бы это ее желание исполнилось.

«На этот раз все будет по-другому, ведь у меня есть бесстрашные воители, подчиненные моей воле. Древние воители, готовые умереть за меня».

Опал очистила мысли и послала мысленный запрос к своей второй копии. Все, что ей вернулось — ощущение ужаса.

«Она знает, — поняла Опал. — Бедняжка».

Но момент сочувствия своей молодой копии долго не продлился, потому что заключенная в тюрьму Опал Кобой научилась не жить прошлым.

«Я просто убиваю свою память, — подумала она. — И все».

Весьма удобно, не так ли?

Двери ее камеры изменили свое состояние из твердого в газообразное, и Опал не очень удивилась, увидев надзирателя Тарпона Виниайю, покорного писца, который ни разу не провел ни одной ночи под луной. Он мялся в дверном проеме, а по бокам от него стояли два пикси стражника.

— Надзиратель, — сказала Опал, оставляя все попытки левитировать, — Вы прибыли, чтобы оповестить меня о моей амнистии?

У Тарпона не было времени на любезности.

— Ты переезжаешь, Кобой. Никаких дискуссий. Забирайте ее, ребята, — последний его жест предназначался двоим охранникам.