Последний хранитель
Шрифт:
Казалось бы, это выгодно всем, но среди людей нашлись такие, кто хотел подмять под себя все, что видят их глаза, и кого пугало то, чего они не понимают.
Артемис хотел напомнить, что к эльфийскому народу принадлежит и та особа, которая стремится в данный момент уничтожить весь мир, но решил повременить со своими замечаниями.
— И тогда волшебный народец нашел себе пристанище на туманном острове Эриу, родине магических сил, где они были самыми могущественными. И эльфы вырыли свои целебные ямы и собрали свою армию на равнине Тайллт, на последнем рубеже обороны.
Все
— Эта битва была короткой, — горько продолжила Холли. — Люди были немилосердны, и уже в первую ночь стало ясно, что волшебный народец стоит на грани полного уничтожения. Тогда Совет решил, что нужно уходить в катакомбы под землей, откуда эльфы вышли еще до того, как на Земле появились люди. Все, кроме демонов, которые с помощью магии выдернули свой остров из потока времени.
— ОК, — сказал Мулч. — Я тащусь от этого, но потом ты сказала «откуда», поэтому мне надо слазить в холодильник.
Холли сердито зыркнула на него, а затем продолжила. Все давно знали, что еда помогает Мулчу пережить и плохие вести, и хорошие, и просто никакие. Любые.
— Но Совет решил, что даже подземному убежищу от людей будет грозить опасность, и потому построили ворота с заколдованным замком. Если этот замок когда-нибудь будет открыт, души воинов-берсерков, похороненных вокруг ворот, восстанут и вселятся в захваченные новые тела, чтобы не дать людям проникнуть во Врата.
Артемис до сих пор помнил кислую вонь от эльфа-берсерка, пытавшегося захватить его мозг.
— А если Врата берсерков будут открыты рукой эльфа, берсерки будут готовы воевать под его командованием и выполнять все его приказы. В нашем случае это Опал Кобой. Заклятие должно было действовать не менее ста лет, чтобы за это время Народ смог надежно укрыться, а о Вратах просто забыли.
Когда Холли произносила последние слова, ее губы сжались, и Артемис немедленно все просчитал.
— Но случилось предательство? — спросил он.
— Вау! — округлила глаза Холли. — Да, действительно, ты угадал, Артемис. Мы были преданы презренным гномом-колдуном по имени Шейден Фруйд, известным раньше как Шейден Болт, а с момента предательства его стали называть Шейден Позор Тайллта. В часовне Хей-Хей есть перевернутая статуя Шейдена, а висящая вверх ногами статуя — это отнюдь не комплимент, можете мне поверить.
— А как это случилось, Холли? — спросил Артемис, подгоняя ее.
— Шейден Фруйд спрятался в колдовском тумане и дождался, когда умирающие берсерки будут похоронены вокруг Врат, а Народ спустится в подземный мир, а затем попытался взломать замок. Он хотел не только открыть дорогу людям, но и направить подчиненных ему берсерков против их собственного народа.
— Тот пацан действительно был милашка, — заметил Мулч, снова залезая в холодильник. — Легенда гласит, что однажды он собственную матушку продал в рабство. И в данном случае меня нужно понимать не в переносном, а в самом прямом смысле. Он действительно посадил однажды свою мать в лодку и продал ее в соседней деревне, находящейся внизу по течению. Одно это должно было стать предупреждающим знаком.
— Но план Шейдена провалился,
— Да, потому что тайная часть плана требовала, чтобы кто-нибудь обрушил стены долины на верхушку Врат. Сильный колдун, способный навести туман до тех пор, пока ворота не будут погребены, а затем исчезнуть под прикрытием того же тумана. Поскольку демоны уже ушли, эту миссию мог выполнить только эльфийский колдун Брюн Фадда, отличавшийся легендарной ненавистью к людям. Итак, он должен был взобраться на край подготовленной инженерами-гномами долины и обрушить ее стены.
Чувствовалось, что Артемис, Батлер и Холли знали, что произошло дальше. Возможно, это было последним напоминанием, оставшимся в их головах от плазмы берсерков — они вдруг услышали тяжелое дыхание Брюна Фадда, когда он поспешно спускался вниз со склона, приказывая Шейдену отойти от замка.
— Они сражались яростно, и каждый из них смертельно ранил другого. В конце Брюн, умирающий и сходивший с ума от боли, ненависти и отчаяния, запечатал второй замок своей кровью и с помощью запрещенной черной магии. Если этот замок будет открыт, Дану — Мать-Земля — выбросит в небо свою магическую силу, взрыв которой уничтожит всех людей на поверхности планеты, и волшебный народец будет навеки спасен.
— Только людей?
Холли вышла из забытья.
— Только людей. Ненавистных угнетателей. Брюн потерял всех членов своей семьи во время налета людей. Его можно понять.
— Каждое оружие имеет свой срок годности, Холли, — потирая подбородок, сказал Батлер. — Это было десять тысяч лет назад. Могло ли это заклинание пройти период полураспада или что-то в этом роде?
— Возможно. Но берсерки на свободе, и первый замок сработал отлично.
— Почему Опал хочет открыть второй замок?
Ответ на этот вопрос знал Артемис.
— Это вопрос политики. В Хэвене есть многочисленное лобби, годами выступающее за полномасштабную войну. Для них Опал будет героиней.
— Верно, — кивнула Холли. — Плюс к тому Опал уже так далеко зашла, что всерьез поверила, будто ее предназначение — стать новым мессией. Ты видел, что она готовилась сделать только ради одного побега.
— Расскажи, — попросил Мулч.
— У нее было ее младшее «я», которое она похитила, а потом организовала фальшивое требование о выкупе, чтобы ее — нынешнюю — поместили внутрь природного ядерного реактора, что помогло ей выработать достаточно черной магической силы, чтобы открыть первый замок.
Мулч хлопнул дверцей холодильника.
— Очень сожалею, что спросил. Это типичное дельце из тех, в которые ты нас постоянно впутываешь, Артемис.
— Эй, — огрызнулась Холли. — Сейчас не время обвинять Артемиса.
— Спасибо, — сказал Артемис. — Наконец-то.
— Обвинять Артемиса у нас хватит времени потом, когда все закончится.
Артемис резкими движениями сложил руки.
— Это неуместно, Холли. Я здесь такая же жертва, как и все остальные. И даже эти берсерки, которых используют в войне, закончившейся десять тысяч лет назад. Не можем ли мы просто сказать им, что война окончена? Они охраняют Врата, которые, как я полагаю, уже никуда не ведут.