Последний хранитель

Борисов Александр Анатольевич

— Убрать при попытке к бегству? Кто ж так сурово распорядился?

— Деньги.

Я потянулся за пивом. На сердце лежал тошнотворный комок, как в детстве, перед хорошей дракой. Мысли были не самые светлые.

— Ты запутал меня окончательно, — я поставил пустую бутылку в общую кучу и закурил. — О каких чекистах ты говоришь? О тех, что сейчас спасли от милиции Сашку Мордана?

— Может быть, ты до конца не понял, — отец, вдруг, остановился, присел на диван и отнял у меня сигарету, — и страна, и любая организация в ней, и даже контора — это больше не монолит. Все поделились на группочки, группы и кланы. Но еще, на всех уровнях, встречаются люди, которые мне

помогают. Понял?

— Не самый тупой. Непонятно одно: почему, вдруг, контора так резко ко мне охладела? Я больше не нужен?

— Контора теперь, в какой-то степени, я, — ответил отец самым нейтральным тоном. — Де-юре, она больше не существует. Со смертью Мушкетова, где-то всплыло, что наша структура всегда находилась над государством. Это больно ударило по самолюбию существующей власти. Все имеющиеся ресурсы, Ельцин бросил на борьбу с ней, или, как сейчас говорят, «с пережитками тоталитарного прошлого». А в условиях полураспада страны, эти ресурсы неисчерпаемы. Я уеду — и не будет конторы. Остануться люди, вернее, группы людей, которые вынуждены не служить, не работать, а бороться за существование. Единственное доступное средство в этой борьбе — информация, конв ертируемая в валюту. У кого больше доступа — у того больше денег.

— И чем же они торгуют? Государственными секретами?!

Нет, это было выше моего понимания

— Не только. В частности, на тебя уже есть покупатель, — огорошил меня отец. — О мурманских чекистах я уже говорил, другие посредники мне пока не известны, но все нити от них тянутся в одну точку, в центре которой, небезызвестный тебе, Эрик Пичман.

— Резидент ЦРУ в Алжире?

— Выше бери! Он теперь второй секретарь совбеза, советник Клинтона по вопросам восточного блока. Есть у него и маленький собственный бизнес — небольшая научная лаборатория с очень большим бюджетом, финансируемая Пентагоном. Там изучается психика человека, различные аномалии, прочая ерунда. Так что, лишним не будешь. А с другой стороны, как человек практичный, Эрик лучше других понимает, что ты и Наталья это два моих слабых звена. Метод старинный и безотказный — посредством детей надавить на родителей. Знают его и наши силовые структуры. Они тобой, кстати, тоже интересуются...

На крыльце загремело, затопало, и в комнату ввалился Мордан с огромной канистрой наперевес.

— Ну, блин, дела! — заявил он с порога. — Мы, братцы мои, теперь, как народные депутаты, под надежной охраной. Лично меня туда и сюда сопровождали трое. Даже пиво помогли донести.

— У тебя все? — сурово спросил отец.

Сашка сник и покорно поплелся на кухню. И мне почему-то стало его жалко:

— Зачем ты с Морданом так? Он же не для себя, нас угостить хотел. Можно мне выйти?

— Сиди! — самую неприятную часть разговора, он всегда оставлял на сладкое. — Я вижу, тебе до лампочки существующие расклады. Ты даже не удивлен?

— Удивлен. Что-то мало врагов для одного человека, — ответил я с горьким сарказмом, — ты, наверное, не всех перечислил?

— Виновных ищешь?! — ни с того ни с сего взвился отец, — Это проще всего — строить из себя невинную жертву. А если начать с себя? Давай-ка припомним, где, когда и, главное, сколько раз, ты прокололся в этом году?

— Да, вроде, ничего такого и не было, если не считать мелочей.

— Тогда начнем с мелочей. Кто, в разгар рабочего дня, будучи в стельку пьяным, пронес через проходную рыбного порта четыре бутылки водки, не предъявив при этом служебное удостоверение?

— В этом году? — не помню.

— Зато я хорошо помню! Это было третьего января, на следующий день после того, как

в гостинице «69-я параллель» ты поспорил на ящик водки, что вызовешь в номере дождь.

— И что, вызвал?!

— Если б не вызвал, тебя бы не выселили из гостиницы, и ты бы не поперся на пароход с остатками выигрыша.

— Неужели я и такое могу?

— Скажу тебе только одно: все чаще бывают моменты, когда ты себя полностью не контролируешь. Вот чем, если не секрет, может руководствоваться человек, который в компании двух симпатичных девчушек, вдруг, утверждает, что он инопланетянин, а в качестве доказательства, начинает перечислять главные вехи их прошлой жизни и предсказывать будущее? И все это для того, чтобы с обеими переспать?

— Это опять обо мне? — опять не поверил я. — Глупейшая ситуация. Но если даже она и была, в чем криминал?

— Ни в чем, — согласился отец. Просто одна из этих девчонок выдавила прыщик над верхней губой и скоропостижно скончалась. Ровно через два месяца, как ты и предсказывал. Продолжать?

Повисла долгая пауза.

Неужели кругом одни стукачи? — лихорадочно думал я. — Неужели, каждый мой шаг отслеживался и ложился на чей-то стол в виде отчетов? Неужели, рядом со мной незримо присутствовал враг? Как же тогда мне удалось уйти? Кто-то помог?

— Ты ничего не сказал о друзьях, — сказал я, с глуповатой надеждой. — Тут уж, брат, извини! — Отец шутливо развел в стороны руки. — Друзей, как и опыт, человек наживает сам. Могу предложить пока одного.

— Ты говоришь о Сашке? Мой вопрос растворился в воздухе. В мыслях своих отец был уже далеко. Я знал, что он непременно уедет. Ему оставаться в России намного опасней, чем мне. Даже слухи о том, что кто-то видел его живым, хуже, чем смерть в ее чистом виде. Вот он и воспользовался оказией. Завтра же рванет за кордон, к старым друзьям. И никого, ближе Мордана, рядом со мной не оставит.

Впрочем, это не самый плохой вариант. Сашка — мужик без комплексов. Он не лезет в чужие дела, если они не касаются личных его интересов. Не пьешь? — хозяин — барин, нам больше достанется; не дышишь? — твое дело — главное, нам дышать не мешай! Для Мордана, «очистить душу» и «очистить карманы» — примерно одно и то же. — Ты что-то имеешь против него? — как-то спросил отец, — Последний Хранитель уголовнику не товарищ? — Почему же? — смутился я. — Кстати, Сашка, а кто он такой? — Что ж ты его сам не спросил? — Я думал, двойной агент, твой человек в криминальном мире… — Выше бери. Мордан тебе почти родственник. Это старший брат нашей Натальи. Вот так! Честное слово, я был ошарашен.

Мне кажется, что-то из того разговора дошло до Сашки. А может, отец и с ним провел разъяснительную беседу? Во всяком случае, тем же вечером он спросил: — Почему ты меня все время погоняешь Морданом, по поводу, и без повода? Я его, главное дело, по имени, а он — исключительно погремухой! — Боюсь уронить твой имидж, в присутствии подчиненных, — отпарировал я. — А как вас прикажите величать? — Ну, имя у меня есть… — замялся Мордан. — А отчество? — Отчество, как у Пушкина. — Стало быть, Александр Сергеевич? — Ну! Да, действительно, отчество у него, как у Натальи, — неожиданно вспомнил я. — Все нормально, брат и сестра. А ведь совсем не похожи! — Знаешь, Сашка, — сказал я, и хлопнул его по плечу, — погоняло твое, звучит оборотисто! Есть в этом слове сумасшедшая энергетика. Прислушайся сам: «Мор-рдан!» Все равно что «брусника, протертая в сахаре». А если серьезно, когда-нибудь я скажу: «Есть у меня, хоть и хреновый, но друг. Зовут его Александр Сергеевич». Но это случится после того, как ты сделаешь для людей хотя бы одно доброе дело.