Последний идол (сборник)
Шрифт:
Виктор, постояв, бросается к телефону.
Виктор. Сейчас я им устрою… Сломался он, чинит! Потом будет темно, поздно и выпить уже пора… Знаем мы эти совковые штучки! Сломался! Пусть дают другую машину!
Вера Александровна. Если бы был жив Коля, они бы не посмели…
Виктор. Мама!.. Может, не надо сегодня! (Швыряет трубку). Никто не подходит. Все как обычно. Отвечать некому.
Максим(поддакивая). Полный маразм.
Виктор.
Максим. Вы же слова не даете сказать! Больные какие-то… Мне пришлось ночевать у Светки!
Вера Александровна(в ужасе). Неужели тебе не с кем переспать, кроме твоей бывшей жены?
Максим. Мать, что за выражения! Интересно, что такого? Что такого необычного в том, чтобы переночевать у собственной жены? Как тебе известно, мы не разведены.
Дунька(хлопает в ладоши). Дядя, ну ты, блин, даешь! Трахаться со своей бывшей супружницей! Это жест доброй воли или так — от нечего делать?
Максим. Дура, она ждет ребенка… Она мне справку показала!
Вера Александровна. От кого?
Максим. Мама, что за вопрос?
Вера Александровна. Так ты у нее бывал все это время!?
Максим. Ну, бывал. А что такого?
Вера Александровна. После всего, что она сказала об отце!?.. После всего, что она вытворяла дома? Она же грозила меня убить.
Максим. Мать, ну мало ли что бывает в семейной жизни… Ты, знаешь, тоже не подарок! Ты про нее тоже такое говорила…
Вера Александровна. Значит, теперь вы будете жить вместе, и она вернется к нам?
Максим. Посмотрим…
Вера Александровна. Я так и знала! Я знала, что этим все закончится…
Вера Александровна не глядя ни на кого уходит.
Дунька. Эй вы, сыновья и братья! Она на себя руки не наложит?
Виктор и Максим тяжело смотрят друг на друга.
Виктор. Идиот! Ты же ее убил просто! Другого дня не нашел, она и так еле ходит! Она же Светку твою не переносит. Они не могут жить вместе!
Максим(язвительно). А твою жену она переносит! С ней она жить вместе может? Может? Тогда давай поменяемся. Вы будете жить с матерью, а я отдельно…
Дунька(наклоняясь к Неволину). Это называется контрольный выстрел.
Виктор бессильно молчит.
Максим. Устраивает? Ну, давай меняться! Я тебе давно предлагаю. Она, между прочим, и твоя мать… Так что давай — решай. Ты же теперь у нас глава семьи. Прямо вождь и учитель. Давай, вперед!
Виктор тяжело дышит, но сказать ничего не может.
Максим. Что испугался? Страшно? Страшно с собственной матерью
Кажется, сейчас они бросятся друг на друга. Неволин встает между ними, отталкивает Максима.
Неволин. Слушай, кончай… Нашел время.
Дунька(хохоча). Ничего себе семейка! Сдохнуть можно! Неволин, ты смотри далеко не уходи, а то они тут изуродуют друг друга. Тут кровопролитием пахнет. Мне с ними без тебя не по себе.
Вдруг входит Вера Александровна. Все смотрят на нее, не зная, чего от нее ждать.
Вера Александровна(неожиданно спокойно). Смотрите, что я вчера нашла! Я и забыла совсем. (Показывает листок бумаги). Меня вызывают в суд. Вот повестка. Явиться…
Максим. Мать, ты кого-то убила? Или гробанула? Сознавайся, все свои.
Вера Александровна. Если я кого-то убью, то только себя.
Виктор. Да ты можешь, наконец, объяснить, в чем дело! Просто объяснить.
Вера Александровна. Это по поводу дачи. Требуют немедленно освободить. Так что можно уже и не являться, ведь мы уезжаем…
Виктор. Что-то не похоже.
Максим. О! Я сейчас в контору схожу! Узнаю, что да как. Может, знакомых кого встречу, они с машиной помогут…
Максим уходит.
Виктор. Все понятно — похмеляться пошел… И мы будем ждать его теперь до ночи. Все заранее известно! Учтите все! Мы все равно уедем сегодня. Хватит! Иначе тут с вами с ума сойдешь.
Виктор уходит, и тут же сверху раздается грохот передвигаемой мебели. Вздохнув, идет на кухню Вера Александровна.
Неволин и Дунька остаются вдвоем.
Неволин. Слушай, что тут у вас происходит?
Дунька(небрежно). А… Распад империи. Вернее, падение дома Иконниковых, акт последний… После смерти деда этот дом остался единственным, что нас соединяло… А теперь — кранты… Скоро и видеться перестанем… Деда, который был главой рода, нет. Бабуля — потерявшийся во времени человек, который всем теперь только в тягость. Вот увидишь, кончится тем, что они, ее любимые сыновья, сдадут ее в дом престарелых. А она это предчувствует и страшно боится…
Неволин. Ладно, не клевещи. Они ее сыновья и никогда на такое не пойдут.
Дунька. Ха! Сыновья-то сыновья, да полные неудачники. Папаша мой — свихнулся на ненависти к советской власти. Коммуняки, как выясняется, всю жизнь его погубили, вот он до сих пор только об этом и думает… А Максим, дяденька мой родимый, как был законченным раздолбаем в шестнадцать мальчишеских лет, так им и навсегда остался…
Неволин. А ты?
Дунька. А я… Я… Отрезанный ломоть. Но ломоть очень даже ничего себе… Вот сижу и жду своего тевтонского рыцаря, который вернется из дальних стран и заберет меня с собой…