Последний интегратор
Шрифт:
Я увидел только одного кханда. Он медленно брёл по обочине в нашем направлении. Автомобиль несколько раз поворачивал, наконец выехал на разбитую бетонку, которая полого спускалась к реке. Шофёр притормозил на площадке у длинного железного навеса.
– - По тому берегу мне не проехать, Александр Дмитриевич, -- сказал он, глядя в руль.
– - Я знаю, -- сказал Карапчевский.
– - Долго вас ждать?
– - спросил шофёр.
– - Ждать не надо.
Шофёр повернулся и впервые посмотрел прямо в лицо Карапчевскому.
– -
Карапчевский протянул ему банкноту.
– - Это за лимонад, -- сказал он.
– - Извините.
Шофёр помотал головой. Карапчевский не без колебаний засунул банкноту обратно в карман.
Когда мы вылезали, то я почувствовал, что стало холоднее. С реки порывами дул ветер, солнце скрылось за серыми облаками. "Эквус" набрал скорость, поднялся по бетонке и исчез за поворотом.
Вокруг площадки и железного навеса всё заросло кустами выше человеческого роста. Дальше на востоке заборы подходили прямо к берегу. Ещё дальше виднелись портовые краны. Противоположный берег, у которого стоял паром, тоже был скрыт за кустами. Над землёй висела лёгкая дымка, как обычно над Островами. Послышалось тарахтение, паром шевельнулся и медленно поплыл к нам.
– - А зачем мы туда едем?
– - спросил я.
– - Вы же сами хотели, -- сказал Карапчевский.
– - Только ради меня?
– - Заодно навестим одного великого человека. Гуров Семён Кириллович -- слышали про такого?
– - Гуров?
– - сказал я.
– - Что-то слышал.
– - Что-то слышал!
– - передразнил Карапчевский.
– - Это же кхандский патриарх. Титан, гигант, гекатонхейр. Если бы я смог убедить его, чтобы он нас поддержал, то всё бы пошло по-другому.
– - А он что, не с нами? Я думал, все кханды -- интеграторы.
Карапчевский не ответил. На площадке появился кханд. Это был тот самый, которого мы обогнали по дороге. Он встал у железного навеса и наблюдал за приближающимся паромом. Карапчевский кивнул ему. Кханд ответил кивком.
Мы с Карапчевским взошли на палубу парома. Кханд последовал за нами и встал с другого края. Кто управлял паромом, я не разглядел, но, кажется, тоже кханд. Во время переправы погода ухудшилась. Сильный встречный ветер нёс осенний запах сырости. Казалось, что вот-вот прольётся дождь.
Понятно, почему шофёр отказался ехать на другой берег. Здесь не было даже бетонки. Через заросший травами и кустами луг от реки была проложена деревянная дорога -- скорее, деревянный тротуар. Луг тянулся до горизонта. Он был покрыт свежей ярко-зелёной травой. На горизонте сквозь вечную дымку виднелись деревянные строения, а ещё дальше -- лес.
Одинокий кханд не сходил с парома и смотрел нам вслед.
– - Идти только по дороге, -- строго сказал мне Карапчевский перед тем, как мы двинулись к деревянным строениям.
Высота дороги была около метра от уровня земли. Пройти по ней могли не больше
Ветер шевелил серую прошлогоднюю траву, сквозь которую пробивалась трава свежая, зелёная. Трава была похожа на шерсть огромного зверя. Зверь как будто бы спал и мерно дышал во сне.
Минут через тридцать неразличимая масса деревянных строений вдалеке превратилась в знакомую мне картинку: домики и мосты между ними.
Карапчевский шагал по правой стороне дороги. Я следовал за ним. Я сам не заметил, как постепенно всё больше отклонялся влево.
Наконец нога соскользнула с края доски. Я взмахнул руками и, чтобы не упасть, спрыгнул с дороги на землю. Трава была мне по пояс. Под травой была трясина. Когда я, отряхивая руки, поднялся, меня немедленно начало засасывать.
Я вытащил одну ногу, но вторая увязла глубже. Я топтался в жиже, пытаясь найти твёрдую землю. Ноги утонули по щиколотку.
Я понял, что не могу вырвать ноги. Я схватился за край досок, что надо было сделать раньше, но отпрыгнул я довольно далеко и не мог теперь хорошо опереться. Я застыл под углом. Теперь я не мог отпустить руки, иначе бы упал плашмя. Но и вытянуть себя я не мог. Всё это случилось за какие-то секунды.
Карапчевский спустился по боковой лестнице и по кочкам подошёл ко мне. Мы сцепились руками, и он потащил меня на себя. Одна нога с чпоканьем освободилась. Я шагнул на кочку. Со второй ногой было легче.
Мы забрались на дорогу. Я сел, чувствуя жжение в голени правой ноги. Доска до крови расцарапала кожу. Ботинки и низ штанин были облеплены грязью, грязь попала внутрь ботинок. Я пошоркал и потопал ногами. Потом достал платок и вытер руки. Карапчевский осматривал чуть испачканный край своего шарфа.
– - Настоящее болото, -- сказал я.
– - Это из-за реки?
Карапчевский решил не обсуждать географию местности.
– - Предупреждал ведь, -- сказал он с укором.
Я молчал и мысленно проклинал себя за глупость.
– - У Гурова почистимся, -- обычным голосом сказал Карапчевский.
* * *
Поселение кхандов предстало перед нами во всей красе. Никакие рисунки, никакие фотографии не могли передать ощущение от кхандской архитектуры. "Деревянные дома с пристройками" -- эти скупые слова не значили ничего.
На первый взгляд, кхандский дом -- точнее, комплекс домов -- был причудливым нагромождением брёвен и досок. Затем вы могли выделить в них отдельные сегменты, которые сливались друг с другом. В некоторых домах было заметно "ядро", на которое нарастали другие сегменты.