Последний из Бессмертных (Ответный удар)
Шрифт:
– Шодан, уймись. Я и так многим рискую, прикрывая вас. Забирайте вездеход. И чем быстрее вы получите конкретную информацию, тем будет лучше для всех. Все, большего от меня сейчас не просите.
Флора наклонилась к Ивану.
– Что скажешь?
– Не акцентируй внимание на дройде. Заберем его с собой. Об остальном – потом…
– Хватит шептаться. Вы едете?
– Да. Спасибо, Лаймел.
Наступал рассвет, когда древняя планетарная машина покинула пределы Рубежа, направляясь по Дороге Отчаянья к месту крушения истребителя Таманцева.
Вездеходом управлял
Флора задремала под монотонное покачивание, прижавшись к плечу Ивана.
За несколько часов, прошедших после инцидента на Рубеже, они ни словом не обмолвились о своих чувствах.
Удивительный мир Рока позволял обходиться без слов. Здесь восприятие расширялось, эмоции становились явными, пронзительными, если человек намеренно не скрывал их, приходило внезапное осознание глубины некоторых, часто затертых до неприличия понятий.
Любовь, смерть, ненависть, равнодушие – все приобретало неожиданную глубину, объем, кричащую остроту – по крайней мере, так ощущал реальность Таманцев.
Он просматривал информацию, одновременно впитывая тепло любимой, тепло не физическое, но ментальное, имевшее свои оттенки, в зависимости от мыслей и образов, что вспыхивали и гасли в рассудке задремавшей на его плече Флоры.
Иван усилием воли заставил себя вернуться к просмотру данных.
Ничего. Вот уже час он искал хоть какую-нибудь зацепку и не находил ее. Исследования биосферы действительно проводились, но они не дали результата, способного прояснить природу мутаций. Ничего удивительного. Если источником изменений служат несколько различных штаммов генетических модификаторов – устойчивых соединений, постоянно присутствующих в атмосфере, способных статично ждать появления цели на протяжении миллионов лет, то выяснить механизм их воздействия на организм человека при помощи аппаратуры колониального транспорта – задача практически невыполнимая, особенно учитывая то, скольких специалистов потерял экипаж «Надежды» в первые месяцы после посадки.
Изучив документы, относившиеся к биологическим исследованиям, и не найдя в них ничего, способного пролить свет на природу и механизмы произошедших мутаций, Иван перешел к информации, относящейся к картографии планеты.
Рок имел всего один материк, со всех сторон окруженный океаном.
Здесь Таманцева ожидало столь необходимое сейчас открытие. Сатт Валторн, командир основного модуля колониального транспорта «Надежда», перед тем как направить корабль в зону посадки, произвел тщательную орбитальную разведку. Среди материалов, доставленных андроидом, был полный отчет по предварительной разведке Рока со снимками поверхности материка и заметками командира «Надежды».
Теперь Таманцеву стало ясно, почему колониальный транспорт осуществил посадку в отдалении от современного города.
Сатт Валторн прекрасно понимал, что на снимках, сделанных разведзондами, видны следы деятельности иной цивилизации, и разумно опасался совершать посадку в непосредственной близости от монументальных, но кажущихся покинутыми построек. Оказалось, что Рубеж и расположенные за ним террасы, вырезанные в скалах, – не единственный след, оставленный на поверхности Рока деятельностью
Сатт Валторн выбрал точку для приземления примерно на равном удалении от Рубежа и «Когтя», намереваясь отправить к древним строениями разведывательные группы, но его планы были нарушены – сразу после посадки начались известные трагические события, в результате которых остатки колонистов увели всю технику к Рубежу, основав город на вырезанных в скалах террасах.
Однако Сатт Валторн, возглавивший колонию, не забыл о существовании «Когтя» – странного, обособленного комплекса сооружений, спрятанного в труднопроходимой горной местности.
Когда жизнь в колонии постепенно начала налаживаться, он собрал экспедицию и отправился к зафиксированным разведзондами постройкам, желая выяснить их предназначение.
Как свидетельствовали документы, экспедиция не вернулась.
Сатт Валторн и еще два десятка сопровождавших его людей бесследно исчезли. Что на самом деле произошло с группой первопроходцев, оставалось лишь гадать, их поиски были недолгими и безрезультатными. Больше попытки исследовать «Коготь» не предпринимались.
Глядя на сделанные более тысячи лет назад снимки, Иван по необычному виду построек, не имеющих, на его взгляд, аналогов среди известных архитектурных стилей и решений, присущих расам древнего космоса, предположил, что комплекс «Когтя», в отличие от Рубежа и террас современного города, – пример завершенного строительства.
Центральное строение, вздымавшееся на высоту ста пятидесяти метров, окружали постройки меньшего масштаба, следов разрушительного влияния времени не наблюдалось, к «Когтю», расположенному в труднодоступной горной местности, не вело явных дорог, зато среди сооружений взгляд пилота четко угадывал наличие посадочных площадок для небольших космических кораблей.
– Нашел что-то интересное? – раздался за спиной Таманцева голос Райбена.
– Нашел. – Иван слегка пододвинулся, стараясь не разбудить Флору. – Вот взгляни.
Метаморф некоторое время рассматривал снимки, затем высказал свое мнение:
– Похоже на изолированное поселение.
– Или лабораторный комплекс, – дополнил Иван. – При попытке исследовать его исчез Сатт Валторн.
– Даже так? – Райбен нахмурился. – Надо бы проверить? Как считаешь?
– Туда сложно добраться. Планетарная машина пройдет только предгорья. Дальше – пешком, без снаряжения. Как ты себе это представляешь?
– Просто, – пожал плечами метаморф. – Часть оборудования можно поискать на месте посадки колониального транспорта. На особо сложных участках я помогу.
– В смысле? – не понял Иван.
– В прямом. Я метаморф. Спроси у Флоры, она тебе расскажет, как правильно вить из меня веревки, – беззлобно усмехнулся Райбен.
– Тогда нужно откорректировать курс.
– Незачем. Путь Обреченных оканчивается Поляной Ужаса. Мимо не пройдем.
– Кстати. – Иван посмотрел на метаморфа. – А кто тебя подменил? Найв?
– Найв спит. Я разобрался с автопилотом.
– Умеешь обращаться с техникой?
– А ты как думал?
– Я ничего не думал. Сколько тебе лет, Райбен?