Последний из эльфов
Шрифт:
— Может успокоишься, Купа? — осведомился Агнус, глядя на распластавшегося на ступеньках человечка.
— Когда вы почините баню? — заскрипел человечек, словно несмазанная телега, поднимаясь на тонкие ноги.
— Ты же понимаешь, что это бесполезно. Ангус слишком ленив, мне он ничего не даст сделать: начнет орать и рассказывать всем, какой я ненормальный. Лара ты оскорбил, кинув в него комком грязи, когда он последний раз чинил баню и теперь он ни в какую не хочет тебе помогать, а плотника взять негде: все повымерли, а идти до селений долго и небезопасно. Кроме того, Бараний
Том покраснел.
— Я постараюсь.
Он поднял посох и промолвил, указывая на баню:
— Repetam Restituo!
И вот проломившийся пол начал собираться, и время будто пошло вспять: черные половицы посветлели, стены встали на места, крыша приподнялась и собралась воедино, отвалившаяся дверная ручка, валявшаяся рядом на траве, скакнула к двери, плотно вошла в дыру, покрутилась, будто показывая, что может поворачиваться; потрескавшиеся в окнах куски стекла будто бы слиплись в большие, и окна стали как новые. Через пять минут у стены Бараньего Рога стояла новая, будто только что построенная баня. Банник, все это время с круглыми глазами сидевший на ступеньках, уставившись на Тома, зааплодировал, скрипя:
— Вот это да! Здорово!
— Спасибо! — сказал Агнус и впервые за все время улыбнулся. — Если я понадоблюсь, ты всегда можешь обратиться.
В ту ночь Агнус предоставил Тому место в своей спальне и даже раздобыл где-то кушетку. Которую, правда, пришлось вталкивать в палату, но им изрядно помог невидимый Лар. Спать лечь Том смог лишь около двенадцати часов ночи и тут же уснул, забыв даже умыться и почистить зубы. Морлана и Монивайса разместили в одной из многочисленных палат.
Наутро Том встал очень поздно, впрочем, никто его и не будил. В палате — столовой Том наткнулся на двоих слуг, которых доселе не видел: один был широкоплечий, высокий и белобрысый, другой — коренастый, низенький, с черной, как смоль, бородкой и волосами. Они безуспешно пытались скормить Ангусу бутерброды с икрой, жаренным окороком, тушеными овощами, карпом, селедкой под шубой. Том сел за длинный, заставленный невозможным количеством всяческих яств, стол рядом с Агнусом.
— Кто они? — поинтересовался Том, поглядывая на слуг, пляшущих рядом с королем с полными блюдами еды.
— Ну, я не знаю их имени, к сожалению. Каждый раз можно увидеть разных. С моим дедом никто не хочет возиться, — ответил Агнус, активно орудуя ножом и вилкой.
— А Лар? — спросил Том, все еще следя за ужимками слуг.
— Он не наш слуга. Он хранитель рода. Он помогает потому, что он хранитель и только.
Морлан неожиданно стал серьезнее, ходил, сдвинув брови. Наконец, он сказал Тому и Монивайсу:
— Нам пора идти. Завтра утром выходим из Мадры.
— Но ты же обещал Ангусу,
— Я знаю. Но я не в праве рисковать, — ответил Морлан.
— Рисковать чем? — не веря своим ушам, прошептал Том.
— Не чем, а кем. Тобой, Том. Ты слишком важен для всего Перекрестья. А мантикоры…, - Морлан запнулся и снова впал в задумчивое молчание.
— Морлан! Ты же дал слово! — изумился Том.
— Неужто ты не понял, Том? Дурачок! Морлан не шутит! — рявкнул на Тома Монивайс.
— Пойми, Том! Нельзя рисковать! — заметил маг.
— Но мы ни разу не видели ни одной мантикоры ни в пределах замка, ни за его пределами! — заспорил Том. — Ничем не рисковать, значит ничего не иметь! Ты не можешь бросить Мадру, Ангуса, Агнуса и всех остальных жителей на произвол судьбы!
— Обстоятельства меняют дело, — задумчиво буркнул Морлан.
— Ты же обещал! — не мог поверить Том.
— Утром отправляемся. И без разговоров, — строго сказал маг.
Утро выдалось туманное. Парники и цветы были мокрыми, влажность была огромной, волосы моментально наполнялись влагой и мокли. Том высунул голову в окно и услышал какой-то звук. Звук повторился, Том напряг слух; больше всего звук походил на сдавленный крик. Том моментально побледнел и кинулся будить Агнуса.
— Вставай, вставай же! — кричал он, распихивая принца.
— В чем дело? — сонно пробурчал Агнус, прикрывая глаза тыльной стороной кисти.
— Кто-то кричит! Проснись ты! — ревел Том.
— Где? — уж почти проснувшись, пробормотал Агнус.
— На улице! — рявкнул Том.
— А? Где именно? — быстро спросил Агнус, поднимаясь с пастели.
— Не знаю! Думаю, у пруда, рядом с баней! — ответил Том.
— Что делать? — спросил Агнус встревожено.
— Я к Морлану! Ты беги к деду! Скорее! — и Том побежал в палату, которая была отведена для Морлана и Монивайса.
Том влетел, чуть не споткнувшись о коврик, и увидел, что оба его спутника преспокойно спят на своих кроватях. Том бросился к Морлану и стал расталкивать его.
— Ч-что? — просипел маг.
— Морлан! Кто-то кричит на улице, у маленького прудика!
В палату вбежал Агнус, бледный, словно полотно.
— Деда нет в спальне!
— Что? — не поверил своим ушам Том.
Морлан и Монивайс оделись и пулей вылетели из Бараньего Рога, за ними Том с Агнусом. Когда они пробежали мимо бани, банник Купа высунулся из бани и проскрипел (голос его показался Тому странным), показывая пальцем в сторону пруда:
— Он там! Он там! Ангус там!
Ангус лежал навзничь, задыхаясь. Его руки и ноги были в крови, через всю лысину тянулся широкий порез. Он прислонился к камню, рядом с ним лежали двое слуг, которых Том видел ранее — кто-то перегрыз им горла.
— Что случилось? — воскликнул Агнус, подбегая к деду.
— На…На меня напайа мантикойа, — прохрипел Ангус.
Морлан помрачнел. Это явно ему не нравилось. Он никак не мог предположить, что мантикоры нападут именно сегодня.
— Почему же она вас не убила? — спросил Монивайс, держа меч наготове.