Последний из миннезингеров (сборник)
Шрифт:
Мордоворот, стоящий по центру, выплюнул сигарету, которая, задев куртку возмутителя спокойствия, упала в лужу и зашипела, а потом так же легко опрокинул в лужу и самого возмутителя почти незримым ударом кулака.
– Че скажешь? – поинтересовались бугаи, стоящие по краям мордоворота, у камуфляжного, который лежал в воде, пуская кровавые пузыри.
– Вали отсюда, – приказал мне центровой.
Я заскочил обратно в рюмочную, подождал тридцать секунд, а потом снова приоткрыл дверь.
– …раз
Бородатый с трудом, но вставал на ноги.
– Ты че, не слышал про Жбана? – делая боксерскую стойку, орал центровой.
– Не слышал, – меланхолически и шепеляво ответил бородатый. – Мало ли чудаков…
Жбан взревел и вторично положил бородатого в лужу.
Крайние дернулись, но Жбан остановил их властным жестом.
– Ща я сам его отхерачу.
– Бить не умеешь, пидарас, – еще более шепеляво пробормотал бородатый из лужи.
Жбан взревел и всем своим немалым весом обрушился на моего знакомого.
Его спутники наклонились к луже, словно снимали происходящее на камеру.
После десятка ударов бородатый что-то промычал.
– Че сказал? – остановил в воздухе свою руку Жбан.
– Гвардейский восемьдесят первый полк! – едва внятно забулькал бородатый.
Жбан с тоненьким визгом обрушил на него свою пудовую руку.
Я ринулся к кассе и потребовал:
– Срочно вызовите милицию! Человека убивают!
Кассирша невозмутимо и не торопясь пошла в подсобку.
Я резко выдохнул и выбежал на улицу.
– О! – словно обрадовались мне двое, оттаскивавшие Жбана от моего бородатого знакомого. – Забирай его, и валите оба отсюда!
Я кивнул и стал поднимать тело в камуфляже из лужи, которая стала мутно-красной.
– Живой? – походя, спросил я.
Бородач с трудом разлепил глаза и пожал плечами:
– Живой. А что мне сделается? – скорее угадал я по его распухшим губам, чем услышал.
Жбан рванулся, но кореша крепко, уже по-настоящему держали его за плечи.
– Всё, валите-валите, – уже совсем миролюбиво сказал один из них.
А второй так и просто дружески хлопнул меня по плечу.
– Так! Никто никуда не валит, – раздалось у нас за спиной. – Лейтенант Бобриков. Ваши документы.
Появившиеся вслед за Бобриковым из простецкой, но с мигалкой буханки другие люди в форме несколько уравновесили ситуацию.
Мордовороты были выше бородатого, но одной с ним комплекции. Я был выше мордоворотов, но гораздо дохлее их и бородатого. Бойцы были выше меня и здоровее мордоворотов.
– Документы, – уже гораздо категоричнее потребовал Бобриков.
Мы потянулись к карманам.
Мой паспорт блюстители порядка пролистали невнимательно и недоуменно. Вообще на протяжении практически
А вот на документ бородатого – мужчины в форме посмотрели куда как с большим интересом.
– Ого! – воскликнул Бобриков, листая книжечку в коричневой обложке. – Когда угораздило?
– В самом начале, – прохамкал кроваво-бородатый.
– Эх! – ностальгически воскликнул Бобриков, взяв в руки еще три коричневые книжечки. – Прямо праздник какой-то получается. А вы давно с юга?
– Вторая кампания, – пробубнил за всех Жбан, массируя при этом костяшки левой руки.
– Ну дак чего, парни, – пожал плечами Бобриков. – Может, тогда и всё? Встретились ветераны – разошлись ветераны.
– Да конечно всё, – промычал мой знакомец.
– Не будешь подавать? – дружелюбно спросил у него Бобриков.
– А на что тут подавать-то? – пожав плечами, уже более внятно удивился потерпевший. – До слез не натыкал, дрищ.
– Ты, ссссука! – Жбан, растолкав патруль, рванулся к нему и положил бородатого в лужу третий раз.
И снова возникла неловкая пауза. На этот раз совсем короткая.
– На хер пошли отсюда вы, оба, – зло прошипел Бобриков бородатому и мне, пока его подчиненные легко, словно большие мягкие игрушки, закидывали троицу наших давешних соседей в «буханку».
– Извини, братуха, – весело и заговорщицки шепелявил бородатый, пока мы скорым шагом выходили из злополучного закутка к рюмочной. – Не могу без встряски. Семья, дети, работа – но пару раз в год надо. Просто НАДО!
Выйдя на проспект, мы остановились. Я перевел дыхание, бородач размазал по лицу кровь, подтекавшую из рассеченной брови.
– Слушай, отведи душу. Вернись, глянь, что там, а?
Я нехотя поплелся назад.
Забегая вперед, скажу, что бородатый не дождался меня. Видимо, возвращение к рюмочной было нужнее мне, чем ему.
Смеркалось. Издали я увидел, что салон машины освещен изнутри. До меня донеслись звуки, напоминавшие о роли мужчины во время предпраздничной уборки. В окне мелькали руки с дубинками.
Димка Лебедь
– Димка Лебедь умер как герой. Он вытолкнул из-под колес автобуса своего ребенка и был убит страшным ударом железного механизма прямо в грудную клетку. Ребро Лебедя, сломавшееся от этого удара, пронзило ему сердце…
– Не знаю, не знаю, – качает головою мой сегодняшний собеседник. – Я слышал совсем другую интерпретацию этой истории. Лебедь был просто пьян. Очень пьян, как обычно. А его смерть раздули и, как это называется…
– Мифологизировали, – подсказал я.