Последний из Мраксов
Шрифт:
Проходившая мимо пожилая леди довольно фыркнула и сказала своему изумленному внуку:
– Вот уж молодежь! Ну, чего смотришь, будто сам невинная овечка?
– Но, бабушка, они же мужчины! – в шоке пробормотал мальчик.
– Так и что же? Ты что, магглорожденный, такому удивляться? – гневно буркнула старушка и замахнулась на внука зонтиком. Тот привычно увернулся и о чем-то задумался.
– Кхм, – громко кашлянул, наконец, Сириус. – Еще немного и вас арестуют за непристойное поведение в общественном месте.
Парочка никак не отреагировала на это. Най
– Действия оборотного хватит еще минут на тридцать, – продолжал Блек. – Думаю, авроры очень удивятся, когда поймут, кого поймали! Это будет вам позор на всю жизнь. Темный Лорд, которого арестовали за пропаганду гомосексуализма в общественном месте!
На этот раз он был услышан, и мужчины отстранились друг от друга.Певерелл усмехнулся любовнику и достал платок, чтобы вытереть рот. После чего протянул его Темному Лорду.
– На самом деле, меня уже как-то арестовывали за непристойное поведение, – сказал Най, оправляя одежду. – Но мне тогда было лишь двадцать. Откупиться было довольно просто, но в этот раз нам, пожалуй, никаких денег не хватило бы.
– Я помню, вы в тот раз с Регулусом напились и кидались обувью с Монмартра.
– Стыдоба, – прищелкнул языком Най.
Волдеморт как-то неестественно для него по-доброму улыбнулся и вернул платок. Найджелус в ответ опять погладил его руку. Он был счастлив. Волдеморт вел себя совсем как Марволо, и это приводило Певерелла в восторг. Най хотел было прошептать любовнику что-нибудь нежное, но в этот момент Сириус сказал:
– Гарри.
Они все мгновенно поняли, что он имел в виду, и обернулись в нужную сторону. Гарри Поттер шел по платформе в окружении рыжего семейства. Уизли, как всегда, шумели, суетились и вообще вели себя несоответствующе старой чистокровной семье. Певерелл покачал головой в расстройстве. Когда он не знал правил хорошего тона, его вполне устраивало такое поведение, но он сам не представлял, как будет выносить Рона теперь. Однако больше присматриваться следовало к Гарри, к его жестам, походке и мимике. Хотя от наблюдений сейчас было мало толку. Най отлично помнил все те эмоции, что одолевали его в тот период. Он понимал, что подросток переживает сейчас, однако мешать и облегчать его участь не собирался. Эти страдания помогли ему стать тем, кем он стал, в конце концов.
– Выглядит странно, – недовольно заметил Сириус.
– Переживает гибель любимого крестного, – откликнулся Найджелус.
– Может, все же стоило сказать ему? – пробормотал Блек.
– Конечно, нет, – отрезал Певерелл. – Ты даже не представляешь, к каким поворотам это может привести! Если не будет чувства всепоглощающей вины, то буду ли я вообще? Я не знаю точно, когда именно пробудилось мое наследие. Возможно, эти полгода мучений тоже нужны? Кроме того, что будет, если в прошлом я не стану знакомиться с Регулусом, потому что буду знать, что с тобой все в порядке? А если не будет Регулуса, то я просто свихнусь без присмотра!
– Я понял, – отступил Сириус. – Но мне все равно жаль его.
– Все будет хорошо, – опять утешил его
Он повернулся к Блейзу, следящему за возлюбленным задумчивым взглядом.
– Ты тоже ничего ему не скажешь.
– Да, конечно, – кивнул Забини.
– Может, мы с тобой не увидимся больше, так что напоследок хочу сказать... – Най нахмурился, помялся, а потом закончил: – Я люблю тебя, даже если это не «та» любовь. А теперь беги к нему, ты единственный, кто ему сейчас действительно нужен.
Блейз не понял странного высказывания про «не ту любовь», но он видел, как в ответ на слова дернулся Темный Лорд. Забини уже не смотрел на своих провожатых. Он поспешил присоединиться к любимому человеку. Гарри уже скрылся в поезде, так что Сириус разочарованно вздохнул и сказал:
– Нам пора уходить, авроры и так косятся на нас.
– Да, – кивнул Най.
Они аппарировали прямо в поместье. Уже несколько минут спустя боль от проходящего эффекта оборотного зелья настигла их. Най пришел в себя на диване от громкого голоса Беллатрикс.
– А стулья эти нужно выкинуть!
– Да кто ж тебе даст? Умная какая нашлась! – вопил в ответ Долохов. – Знаешь за сколько их продать можно? Нам и так ремонт дорого обошелся, чтобы вещи выкидывать!
– Можно подумать, твой хозяин с голоду помрет.
– Да тебе вообще какое дело, куда эти стулья пойдут? – не сдавался Тони.
– Проклятый ремонт, – простонал Певерелл. – Я запрусь в своем кабинете и прокляну первого, кто придет туда с вопросами по обстановке.
Он быстро пробежал по заставленному мебелью холлу, лавируя между домовыми эльфами, таскавшими мебель. В центре хаоса возвышались Белла, Тони и Люциус. Все они яростно спорили по поводу будущего вида старого особняка. Долохов попытался окликнуть хозяина, чтобы спросить у него что-то, но тот только отмахнулся.
Он распахнул дверь в кабинет, рассчитывая, наконец, оказаться в тишине и покое и, неожиданно натолкнулся на худого рыжеватого молодого мужчину весьма болезненного вида.
– Кто вы такой? – растеряно поинтересовался он.
– Я Мерлин, – просто ответил тот, не поднимаясь из кресла, в котором успел обосноваться. Гарри медленно закрыл за собой дверь. Он постарался справиться с собственным удивлением. Конечно, Певерелл уже успел свыкнуться с мыслью, что рано или поздно ему придется встретиться с самим Великим Мерлином и обсудить сделку, необходимую им обоим. Однако он не ожидал, что тот просто однажды утром заглянет на огонек. И к тому же будет выглядеть так. Где длинная седая борода и многовековые морщины?
– Мерлин, – повторил он и посмотрел на единственную в комнате картину, откуда ему издевательски усмехалась леди Моргана. – Великолепно.
– Да, не сомневайся, – усмехнулась старая ведьма. – Перед тобой самый настоящий Мерлин.
Гарри втянул воздух сквозь зубы. Ему давно было пора привыкнуть, что самые невероятные и странные вещи в магическом мире случаются именно с ним, но это не отменяло того, что прямо сейчас он был шокирован, потрясен, восхищен…
– Огневиски? – робко предложил он.