Последний из Мраксов
Шрифт:
– Она уже была безумна тогда? – с сочувствием спросил Гарри.
– Да, но от этого не менее могущественна, – ответила Моргана. – Мое существование должно длиться до тех пор, пока заклятие с нашего рода не снимется, либо пока жив Мерлин. Похоже, оба условия выполнены, так что я, наконец-то, обрету покой.
– Значит, когда ты договаривалась со мной и Мерлином о перемирии, ты заботилась о своем покое? – уточнил Поттер.
– Кто знает? – задумчиво протянула она. – Я хотела для нашего рода продолжения и логического конца для этой бесконечной истории с проклятием. Надеялась на тебя, заботилась
– Каждый должен заботиться о своем личном счастье, – пожал плечами Гарри. – И хотя всеобщее благо это тоже не плохо, все же кто мы такие, чтобы рассуждать о нем?
– К черту всеобщее благо! – махнула рукой леди. – Мне нужно было благо Певереллов. Честь погибшего рода намного ценнее для последних его представителей, чем собственная жизнь. Как ты думаешь?
– Мне трудно судить. Ведь я никогда не был частью семьи Певерелл, – улыбнулся Гарри.
– Ха, глупый. У тебя своя семья Певерелл. То, что ты создал, это она и есть, – улыбнулась Моргана.
– В таком случае, я больше беспокоюсь о благополучии ее членов, чем о нашей чести, – спокойно ответил Поттер.
– А может, это одно и то же? – предложила леди.
Гарри с ней не согласился, хотя и не был готов рассуждать об этом серьезно. Он только что простил Мерлина, не прося от него ничего взамен. Выходит, его благородство перевесило заботу о членах семьи, будущих детях, Марволо, обо всех, кто мог остаться под проклятием.
– Но развей мое любопытство, – решил сменить тему он. Гарри прекрасно знал, как далеко мог уйти в рассуждениях. Его собственные мысли могли в итоге совсем не понравиться Поттеру. – Что он сказал тебе такого, что на твои глаза навернулись слезы?
– Ах, это личное, – невесело усмехнулась Моргана. – Где-то в тринадцатом веке я случайно нашла Мерлина. Наша семья была истреблена, и он уже не скрывался так хорошо, как в ту пору, когда боялся нашего гнева. Тогда Мерлин еще надеялся сбросить проклятие, проводил опыты… Я настигла его и жила с ним больше века. Кем я была? Язвительным портретом, советчицей, которая не желает ему добра? Понятия не имела, как снять проклятие, чем помочь. Да и не хотела я ему помогать. Но чем дольше мы жили вместе, тем лучше я понимала его, тем меньше мне хотелось наблюдать за его страданиями. Тогда я поняла, что если бы обстоятельства сложились иначе, мы вполне смогли бы стать лучшими друзьями. Мне жаль, что не стали. И, наверное, ему тоже. Ведь меж нами были такие барьеры, которые мы никогда не смогли бы преодолеть. Поэтому он, в конце концов, опять сбежал. Я не искала его больше. Боялась. Однако для тебя я нашла его вновь.
– Моргана, – позвал Гарри после некоторой паузы, когда леди перестала судорожно сглатывать и прятать так и не пролитые слезы. – Были ли когда-нибудь на свете счастливые Певереллы?
– Да, – ответила она. – Ты.
Поттер засмеялся, и Моргана ответила нежной улыбкой в ответ.
– Я собираюсь найти Мерлина и провести остаток отведенного нам времени с ним. Прощайте, мой лорд, – леди на портрете присела в низком реверансе. – Было честью находиться рядом с вами. Надеюсь, вы сможете начать новый виток истории нашей семьи так, чтобы нас уже никогда не забыли.
– Я сделаю все, что от меня зависит, – серьезно кивнул Гарри.
Портрет
– Я подслушивал, – без малейшего смущения признался он. Гарри знал об этой привычке еще с детских лет воспитанника, и никогда не накладывал на помещения заклинаний, которые могли бы отучить его. Может быть, это было очередной ошибкой в воспитании. Но разве Певерелл не любил и эту привычку?
– Мы свободны теперь, – почти неверяще прошептал Гарри. – Представляешь, никакого безумия у тебя и меня. Я почти не помню, как это. Столько лет прошло. Я никогда не был по настоящему нормален, но до четырнадцати лет все было так радужно по сравнению с дальнейшим.
– Свободны? – переспросил Лорд. – А ты очень хотел свободы?
Гарри вопросительно посмотрел на него. Темный Лорд явно злился, но пока что сдерживал себя. Поттер постарался быстро оценить все произошедшее с точки зрения возлюбленного. Что такого могло произойти, что взбесился его ревнивый жених. Что такого в слове свобода? Независимость. Ах, вот оно. Помолвка все еще запрещает посторонние связи, обязывая к верности, но больше нет необходимости постоянно находиться рядом. Можно уехать на край света и дальше. Никогда не видеться. Больше не нужно лекарство.
Гарри встал со своего места и, подойдя к жениху поближе, крепко обнял его, уткнувшись носом в плечо. Он мог бы помучить, мог бы потянуть время. Но не теперь, когда их отношения наконец-то стали такими, какими им обоим мечталось, какими они и должны были быть.
– Я люблю тебя, – сказал Гарри. – Тебе нет нужды сомневаться во мне.
Руки Марволо сжались вокруг него. Как всегда, немного сильнее, чем нужно, но так сладко и желанно.
– Может быть, нам пришла пора поменять контракт? – спросил он.
– Поменять?
– Поженимся, наконец? – спросил Лорд, запустив руку в волосы Гарри. – Думаю, все дурацкие испытания, которые ты мог придумать, чтобы испытать наши чувства, мы уже прошли. Время, возраст, расстояния и ревность? Мы знаем друг о друге больше, чем кто-либо из ныне живущих и любим недостатки с такой же страстью, как и достоинства. Что еще нужно, чтобы убедить тебя, что это та самая любовь, которой ты так желал?
– Ничего, – ответил Поттер ему в мантию с некоторым удивлением. Ему раньше никогда не приходило в голову оценивать их историю, как испытание чувств, это была борьба за жизнь, за всеобщее благо, месть, да что угодно, кроме испытания чувств. Но на самом деле было действительно очень похоже на полосу препятствий для их любви
Марволо ждал пятьдесят лет, хотя когда-то Гарри просил его подождать лишь четыре года, до двадцати одного. Поттер, наконец, смирился с тем, что влюблен в Волдеморта. Темный Лорд понял, что должен вернуть кусочек души, чтобы снова понять, что такое любовь. А ревность… Что ж, ее действительно было многовато, и, пожалуй, достаточно.
– Давно уже никого не нужно, кроме тебя, – прошептал Гарри в мантию возлюбленного. Он не видел, как Темный лорд прикрыл глаза, то ли наслаждаясь тем, что услышал, то ли пытаясь скрыть что-то еще.