Последний из Мраксов

E.Godz

– Достаточно! – оборвал разошедшегося лорда Певерелл. – Регулус, дорогой, не мог бы ты проводить Морфина в его комнаты?

Мальчик сидел молча, стараясь не показать насколько оскорблен и потрясен услышанным. Он невольно еще больше выпрямил и без того ровную спину. Дядя покорно вышел вслед за Блеком, наградив Регулуса не слишком приветливым взглядом. На лице Найджелуса, перехватившего этот взгляд, отразилась непонятные боль и стыд.

– Прости за то, что пришлось это выслушивать, – вздохнул опекун, едва за мужчинами закрылась дверь. – Я просто хотел, чтобы ты понял: Морфин не будет любящим дядюшкой, по крайней мере, пока что он к этому не готов.

– Почему он здесь? – поинтересовался

Том, слабой неестественной улыбкой показывая Певереллу, что понимает и не слишком огорчен.

– Было бы слишком жестоко позволить ему умереть от голода в той жалкой лачуге, где он жил, – скривился опекун. – Да и честно сказать, я подумал, что вы так или иначе сможете найти общий язык, и он немного расскажет тебе о матери.

– Спасибо, – улыбнулся мальчик.

Том все же не горел желанием налаживать мосты с дядей прямо сейчас. Лорд Мракс явно был агрессивен. Следовало подождать немного и дать Морфину время привыкнуть видеть племянника каждый день, сидеть с мальчиком за одним столом, а, главное, понять, что другие чистокровные относятся к ребенку, как к равному.

Вскоре пришла пора сдавать экзамены за прошедший второй учебный год. Том сдавал их в министерстве в департаменте образования, пока опекун в коридоре развлекал себя болтовней с секретаршей и чтением последних декретов министерства. Не стоит и упоминать, что сдал все юный Мракс на отлично.

А на следующий день после сдачи его ждал сюрприз. Вернувшись после завтрака в свою комнату, он обнаружил на постели печальную Вальбургу. Несколько минут бывшие лучшие друзья просто смотрели друг на друга. Для обоих разрыв отношений на несколько месяцев оказался тяжелым испытанием.

– Прости меня, пожалуйста, прости! – простонала Блек. – Обещаю, я больше не скажу и слова против твоего Мишеля. Только не обижайся на меня больше.

– Глупая, я сам не знал как перед тобой извиниться, – фыркнул Том,от облегчения он почувствовал слабость и слегка оперся на косяк двери.

Она всхлипнула и, вскочив с постели, кинулась обнимать его. Наследник Мракс совсем не ожидал, что Вальбурга поцелует его. В губы.

Типа спойлер.

Аффтар: Регулус, я так тебя люблю…

Рег (самодовольно): Я знаю.

Аффтар: Но я так одинока в своей любви Т_Т.

Рег (подозрительно): Это ты к чему клонишь?

Аффтар: Понимаешь, в шапке фика написано, что это Гарритом…

Рег (легкомысленно): Забей, за 17 глав все уже забыли об этом.

Аффтар (со слезой в голосе): Прости, Регулус!

Рег (делает неприличный жест): Мы еще посмотрим, кто кого! (уходит)

Аффтар (рыдает и машет платочком)

Том (убирая от беззащитной шейки Аффтара волшебную палочку, с неестественными радостью и удивлением): Вот видишь! Можешь же когда хочешь!

Аффтар (потирает горло, косится на сыплющую подозрительно зелеными искрами волшебную палочку и кивает).

Глава 18

Тома много раз целовали прежде. В приюте. Жадно, собственнически, болезненно, торопливо. Ее поцелуй был другим: мягким, трогательным, невинным. Парень сжал руки на талии Вальбурги и сам приоткрыл рот, первым коснулся девчачьих податливых губ языком. И не почувствовал ничего –

ни отвращения, ни страсти, только нежность и нежелание напугать или чем-то навредить лучшей подруге. Это не длилось долго. Вскоре она слегка уперлась ладошками в его грудь, и парень отстранился. Ребята несколько секунд смотрели друг другу в глаза, Том впервые обратил внимание на то, что они одного роста, хотя Мракс считался довольно высоким для своего возраста.

– Зачем ты это сделала? – спросил он, когда девочка, наконец, отвернулась.

– Нам ведь уже по тринадцать, Марволо, – пробормотала она и неожиданно положила голову на его плечо. – В аристократических семьях это считается крайним возрастом для помолвки, по крайней мере, для девочек.

– Ясно, – кивнул друг, прикрыв глаза. Ему действительно все стало ясно. В конце концов, страх быть помолвленным с кем-то, кто совсем не нравится тебе, был знаком любому ребенку чистокровной семьи. Девушке больше ничего не стоило говорить, но Вальбурга всегда отличалась невоздержанностью, к тому же ей хотелось высказать то, что наболело.

– Мы с тобой познакомились, когда нам всего по девять лет было. И я с самой первой встречи думала, что ты станешь королем магического мира…

– Ого! – усмехнулся Том.

– Не смейся. Мне было девять, – фыркнула ему в мантию подруга. – И я уже тогда решила, что стану твоей королевой и всегда буду рядом с тобой. И все, казалось бы, так и шло к этому, но лорд Найджелус, поощряя нашу дружбу…

– Отказывал твоему отцу.

– Шесть раз за все эти годы. Шесть моих унижений, о которых ты даже не знал. Я все не могла понять, чем же не хороша для тебя? Слишком вспыльчивая? Не красивая? Не достаточно знатная? – на несколько мгновений она умолкла, словно ожидала ответа. Ее голос совсем не дрожал, и плакать будущая леди не собиралась. Она Блек, ее глаза никогда не будут влажными от слез. – Знаешь, думаю, Регулус постоянно задает себе те же самые вопросы. Чем мы так плохи для вашей семьи, что вы не хотите нас? И ты, и лорд Найджелус лишь снисходительно даруете нам немного своего внимания и тепла, высасывая наши чувства до конца.

Том обнял ее за плечи, еще ближе прижав к себе. Он чувствовал как ей больно, понимал ее. В конце концов, многие годы лорд Певерелл безответно принимал и его, Марволо, чувства. В этом смысле они с Регулусом были в одной лодке, возможно, Блек даже в более выгодном положении.

– Я буду говорить только за себя, – прошептал Мракс ей в волосы. – Я люблю тебя. Ты как сестра для меня. Если бы мы все-таки обручились и поженились, то стали бы идеальной парой. Ты была бы прекрасной хозяйкой моего дома, тебя ставили бы в пример прочим юным леди. Мы ходили бы в гости и устраивали приемы, о которых еще долго говорили в свете. Ты родила бы мне двоих, а может даже троих, детей. Мы всегда выглядели бы прекрасной любящей молодой семьей. И только мы с тобой знали бы, насколько мы несчастны. Я всегда видел в тебе только сестру и ничего более. Но вся моя страсть, все мои надежды и стремления никогда не были обращены к тебе. Ты знала бы это и страдала,и тогда ты стала бы тяготить меня. Этого допустить нельзя, Вальбурга.

– Твои страсть, надежды и стремления… Они и сейчас принадлежат не мне, – улыбнулась подруга. – Тогда, давай поклянемся друг другу в вечной дружбе? – предложила она, подумав. – Я все равно всегда буду с тобой, если не в качестве жены, так в качестве сестры. Я приду к тебе на помощь, если она будет нужна тебе. Я дам свою поддержку, когда ты будешь одинок. Всегда знай, что я рядом с тобой.

– Взаимно.

– Никаких тайн?

Том рассмеялся. Что ж, она заслуживала немного откровенности. Он хотел, чтобы она знала. Хотя, конечно, знать слишком много ей тоже не следовало.