Последний из нас

Ветошкин Игорь Владиславович

— Ну, говорить будешь? — по-хорошему начал Ефрем.

— Ты его рожу видишь? По-твоему он хочет с тобой побеседовать?

Лицо пленника исказилось в кровавом оскале.

— На! — со злостью Борис врезал ему по лицу, от чего подрывник завалился на землю.

— Захар, дай нож, очень хочется поговорить.

Получив кинжал, Ефрем поднял противника, и приставил к его горлу лезвие.

— Кто тебя послал? Красные?

Тишина в ответ. Тогда капитан неглубоко воткнул нож в грудь пленнику,

только проколов кожу, и стал медленно, просовывать лезвие под верхние ткани. Удивительно, но разведчики не услышали ни диких воплей, ни скрипа зубов, ни стона.

— Что за? — Захар отпрянул от пленного, будто от чумного.

— Да ладно, — не поверил Борис, — даже у меня мурашки от такого пошли!

— Ефрем, погоди, убери нож, — Артём присел рядом с пленником, приподнял его за подбородок, посмотрел в глаза.

Приоткрыв веко на глазу подрывника, Грачёв принялся рассуждать вслух:

— Зрачок уменьшен, вены на висках, и руках явно видны, посмотрите на глаза, видите, как белки покрыты прожилками? Рот открой, — потребовал парень, — Открой, сказал! Вот, видите, язык сухой, и белый налёт.

— Ох, я и забыл, что у нас медик есть, — улыбнулся Борис.

— Что это значит? — перешёл к делу Дерягин.

— Спроси у Захара, он — то знает.

Мухин скривился в злой усмешке, и отвернулся, дескать, нет ему дела до разведчиков и допроса. И дабы не объяснять, Артём закатал рукав подрывника. Все хорошо увидели красные «дорожки».

— Что же уму такого вкололи, что он боли не чувствует? — удивился Тельцов.

— Проблема.

— Возможно Буторфанол, или что-то похожее, — предположил Артём.

— Не имеет значения. Слушай, мы знаем, что ты не Красный, — продолжил допрос капитан, — мы даже точно знаем, кто тебя послал, но зачем это нужно?

— Что бы вы усвоили урок, — прохрипел пленник.

— Так, о каком уроке речь? — продолжил Дерягин.

— Моральном.

— Что? О чём ты?

— Скоро вы узнаете.

— Подробнее.

— В этом нет смысла, вы, и весь мир узнает, и усвоит урок.

— Хватит нести бред! — не выдержал Борис, и со всей силы ударил пленника по голове.

От удара подрывник свалился.

— Тельцов! Чёрт возьми, ты спятил?! — воскликнул Ефрем, отталкивая разведчика, — Мы почти добились.

— Чего? Он несёт бред, мы не сможем заставить его говорить.

— Это только до тех пор, пока действует наркотик, — встрял в разговор Артём, потом он почувствует боль.

Пленник тем временем, воспользовался тем, что внимание от него перешло на споры, и, извернувшись, схватил то, что висело на цепочке, на его шее. Приподнявшись, и глядя на своих мучителей, он зло, медленно, с расстановкой, прохрипел:

— Здесь не изменить уже ничего, Господь, жги!

Время словно

растянулось, в ушах застрял вопль Ефрема: «Нет! Выплюнь, сволочь!», Борис схватился за цепочку, вырвал её изо рта, но то, что на ней висело, осталось во рту пленного. Послышалось, как захрустело стекло, Дерягин со всей силы ладонью ударил подрывника по затылку, окровавленные осколки капсулы выпали на землю. Пленный затрясся в конвульсиях, заваливаясь на бок. Артём упала рядом на колени, собрался сунуть руку в рот умирающему, и достать осколки капсулы, но Ефрем остановил его:

— Не смей! Это яд!

Подрывник дернулся ещё несколько раз, а потом затих.

— Пульса нет, — проверив, заявил Грачёв.

— Чёрт! — воскликнул Борис, впечатав кулак в раскрытую ладонь, — Я этого кретина по всему полю гонял! И всё зря!

— Результата мало, но не так уж и зря.

— А что мы узнали?

— То, что это была акция, показательная казнь.

— Казнь?

— Да, теракт для устрашения. И судя по всему, готовятся и ещё такие же.

— Что ещё за линчеватели такие? — не понял Артём.

— И какое дело они имеют к войне между Республикой и Красными, — добавил Борис.

— Стоп. Надо всё обмозговать, но позже, идём.

— Погоди, вот, — Борис показал предплечье с татуировкой, — Такая же была у гладиатора Юрия, который дал мне предмет.

— Оп — па, — протянул Дерягин, — вот кое — что и проясняется.

2.

— Артём, у тебя одежда сухая есть, а то что-то совсем холодно стало, — заговорил Ефрем, выпуская пар изо рта.

— Сейчас посмотрю.

Парень скинул свою ношу, раскрыл.

— Одни штаны, грязные и порванные, я в них на штурм шёл, и одна майка.

— Скудно.

— Одевай штаны, свои я хоть выжать успел, просто влажные.

Капитан спорить не стал, сразу же принялся натягивать грязные, немного коротковатые джинсы.

— Артём, тельняшку придется с трупа снять.

— Что прости?

— Снимай и одевай, она тёплая.

— Ты серьёзно? — Артём посмотрел на неестественно изогнутое тело подрывника.

— Лучше одеть грязную и поратую одежду, чем получить воспаление лёгких.

С этим спорить было бессмысленно, и Артём это понимал, но что за гаденькая проверка, не сам капитан одел тельняшку, а видать, глаз на чистую майку положил.

— Хорошо, — принял вызов Грачёв, — мы не гордые.

Дерягин еле заметно ухмыльнулся, а Борис с одобрением хмыкнул. С отвращением Артём снял с трупа одежду, примерился.

— Чёрт.

— Что, не лезет? — надевая чистую майку, поинтересовался Ефрем.

Тельняшка противно пахла чужим потом, какой-то химией, возможно наркотиком, и совсем не хотелось её надевать.