Последний из нас
Шрифт:
До последнего Леонид верил, что Ефрем скоро объявится и спасёт своего подчиненного. Но герой не спешил появляться. С головы слетел чёрный мешок, и сразу ледяная вода ударила сильным потоком в лицо. Агент очнулся сразу, зашевелился, но тело болело невыносимо, будто его несколько часов пинали ногами, хотя, могло быть всё, что угодно. Кисти рук стягивали крепкие верёвки, ноги были привязаны к ножкам стула, на котором и сидел пленник. С трудом раскрывая глаза, Заболодский всё-таки смог оглядеть
— Ну, что же, крыса, говорить будем? — прямо в лицо внимательно заглянул молодой парень, гораздо младше диверсанта, в джинсах и красной рубашке, с чёрным жилетом поверх.
Полоска его гаденьких редких усиков изогнулась, губы выражали презрение. Леонид молчал, выражая взаимное презрение. Странно, но страха он не испытывал, он верил в своего командира, слепой верой. И знал, что уже достаточно сослужил Родине, и своему начальству.
— Значит, не будем, что ж, — дознаватель сунул руку в карман, и извлёк оттуда кастет из нержавеющей стали, — Ожидаемо.
… На душе была только обида. Сколько дел ещё не закончено. Сколько слов не сказано. Как теперь он жалеет, что не смог удержать Камиллу…
И ещё один удар.
«— Помнишь, что я говорил тебе, сын, о настоящем мужчине? — лицо отца, всегда всё представляющего в идеальных условиях, выплыло в памяти, словно он стоял перед ним, — Мужчина, если он только настоящий мужчина, должен создать семью, построить дом, посадить дерево и воспитать сына.
— Я больше хочу дочку, — отвечает маленький Лёня, — Я всегда хотел сестрёнку.
— Ему никогда не стать мужчиной! — воскликнул раздосадованный отец.
— Ну, зачем же ты так грубо, — мама, всегда милая и ласковая, гладит сынишку по голове, — Он очень ранимый и нежный.
— Вот именно, мужчине не положено быть таким! Это всё ты его испортила! Нянчишься с ним, как с маленьким!
— Это же наш сын, мы так долго хотели ребёнка, он самое дорогое, что у меня есть!
— В нём нет стержня! Ты видела, как он играет с другими детьми? Все его обижают, отбирают игрушки, толкают, а он никому не даёт сдачи!
— Всему своё время, милый, — мама Лёни, припадает к груди отца…»
Удар. Кровь потекла из разбитого носа. Леонид заскулил, скрепя зубами. Усатый, вновь ударил своим кастетом, прямо по плечу, и без того нещадно болящему. Агент закричал. Боль заполнила его, выдавило все чувства, мысли, желания. Вся жизнь ограничилась этой болью.
«Самый лучший момент в жизни, он не забудет никогда. Торжество, масса народу, родители, студенты, которые в этот праздничный день, становятся уже самостоятельными гражданами. Годы учёбы заканчиваются. Даже не верится, он Лёня Заболодский, в силы которого никто, включая его самого, не верил, уже выпускник технического института!
— Сын,
Обнимает сына, жена делает фотографию. Музыка, воздушные шарики, дешевые фейерверки, такие мелочи, а в памяти засели прочно!»
— Будешь говорить, собака? — закричал усатый.
Леониду безумно захотелось плюнуть тому кровавыми сгустками в лицо, но губы не желали повиноваться.
— Глупец, — медленно произнёс дознаватель, а потом со всей силы пнул пленника в грудь.
Стул запрокинулся, и Леонид сильно ударился головой о бетонный пол. Зазвенело в ушах, потолок поплыл, закружилась голова. Усатый продолжал что-то кричать, пиная связанное тело ногами, но сказать агент ничего не мог. И не хотел.
— У нас проблемы! — выпалил Артём, как только влетел в здание цементного завода.
Ефрем нервно мерил помещение шагами.
— Что стряслось? Где Леонид?
— Его похитили.
— Кто, — задал неуместный вопрос капитан, а потом подошёл к столу, где неизменно лежали карты.
— Сам знаешь. Его увезли на противоположную сторону города. Я знаю примерное направление, но проверять каждый дом и барак я не мог.
— Ты струсил и сбежал? — поинтересовался Захар.
— Тебя ещё не хватало!
Ефрем стоял спиной к Артёму, но по его осанке, наклоненной над столом, было понятно, что он нервничает.
— Я бы с тобой в разведку не пошёл, трус!
— А ты гнида, так и сидел бы на месте, не помогая другим! — парировал Артём.
Сильный хлопок прервал ссору. Ефрем поднял свой тяжёлый кулак с плоскости стола, где остались брызги крови. Боль немного отрезвила командира.
— Предлагаю отправиться на поиски утром, — высказал своё мнение Борис, который подоспел вовремя.
— Нет, его могут избить, или ещё хуже убить! — заявил Артём, — Надо идти прямо сейчас. Пока ещё свежи следы машины, на которой его увезли.
— В эти кварталы ночью лучше не соваться, — согласился с Борисом Захар.
Решать они могли всё что угодно, но все знали, за кем последнее слово. Ефрем стоял неподвижно. Он думал, а когда командир занимался размышлениями, никто не мешал.
— Нет, — наконец, изрёк капитан, — мы не будем его искать.
— Правильно, лучше с утра, — обрадовался Борис.
— Нет. Мы вообще не будем его искать, — поправился Ефрем.
— ЧТО? — не поверил ушам Артём.
— Тоже верное решение, так даже лучше, — согласился Захар, и, решив, что разговор окончен, вернулся к своей лежанке.
— Постой, Ефрем, ты шутишь? Подумай хорошенько! Мы не можем его бросить, — Артём повернул командира к себе лицом.
— Это может быть ловушкой. Тем более, надо поскорее убираться отсюда, они допросят Леонида, и устроят облаву.
— Чёрт! Ты же знаком с ним много лет! Вы же друзья, как ты можешь предать его?!