Последний из страстных вампиров
Шрифт:
Зрение медленно возвращалось ко мне.
– Тео! Сладкая мать разума, с тобой все хорошо? – Я подползла туда, где Тео лежал на полу лицом вниз рядом с моей кроватью. – Где он травмировал тебя? Что-нибудь сломано? Ты кровоточишь?
Осторожно, я толкнула податливое тело Тео, пока он не лег на спину. Я быстро проверила его на повреждения, но не нашла ни одного.
– Тео? Я не могу найти ничего такого, что было бы не так. Что сделал лорд демонов?
– Я в порядке. – Его глаза медленно открылись.
Я задержала дыхание, неспособная поверить тому, что я увидела.
–
Тео нахмурился.
– Прости?
– Твои глаза серые. Они больше не черные. Здесь, я покажу тебе. – Я помогла ему встать на ноги и открыла дверь платяного шкафа, таким образом, он мог увидеть. Он уставился на себя на мгновение, затем обернулся ко мне, отчаяние и мучение хлынули из него.
– Salus invenitur, – выругался он.
– Латинский никогда не был моей сильной стороной. Что это точно означает?
– Спасение найдено.
Я вопросительно подняла брови.
Безрадостная улыбка украсила его губы.
– Это нефилимский эквивалент самоунижения, 'трахни меня!’.
– Ах. Твоя версия нравится мне больше. Почему Баэль изменил твои глаза?
Его челюсть напряглась.
– Это просто побочный эффект проклятия.
– Я слышала, что он сказал, что он проклял тебя, – сказала я медленно, тщательно наблюдая за ним. Пока он казался совершенно нормальным, за исключением глубокой печали, которая, казалось, исходила от него. – Но я весьма не понимаю того, что случилось. Чем точно ты проклят?
К моему изумлению, глаза Тео становились более светлыми, пока они не стали почти белыми.
– Он взял мою душу.
– Он, что?
– Тот свет, который ты видела – был моей душой, отрываемой от моего тела, – сказал Тео, его лицо вспыхнуло яростью. – Ублюдок взял мою душу и оставил меня пустой оболочкой.
– Сладкая мать, – шептала я, обхватывая его руками, держа его напряженного от горя, гнева и расстройства, которые заполнили его. Боль ослабилась немного. Я лила в него каждую молекулу комфорта, которым я обладала. – Я так сожалею. Я не могу сказать, насколько мне жаль, что ты был вовлечен в это. Я буду чувствовать себя виноватой всю оставшуюся часть моей жизни.
– Это не твоя ошибка, милая, – бормотал он, нюхая моя шея. Его гнев и мучение таяли, и что-то горячее и мощное стало заполнять его вместо этого. – Я знал чем рискую, когда предложил себя как чемпиона. Di immortales, ты хорошо пахнешь.
Немного дрожи волнения пронеслось вниз по моей спине, поскольку он поцеловал углубление позади моего уха.
– Да, но если бы я не была настолько глупа и поверила тебе, ничего из этого не случилось бы. Я была бы более внимательной вместо того, чтобы бороться с тобой все это время.
– Ммм. Ты пахнешь сладко и пряно, как женщина, ждущая, чтобы быть удовлетворенной. – Он отступил достаточно, чтобы изучить мои глаза, которые наполнились слезами вины. – Портия, я запрещаю тебе чувствовать вину за то, что случилось. От этого нельзя было уйти. Баэль не может наказать тебя, не получив гнев Суда на свою голову, и он не рискнул бы так сделать.
– Твои глаза снова почти черные. Это не имеет никакого смысла. Как глаза могут менять цвет? Неважно,
Он рассмеялся и прикусил мочку моего уха, его руки бродили по моей спине и заднице.
– Ты никогда не прекратишь поражать меня. Я удивлен, что с данным тебе природой скептицизмом и научным воспитанием, ты веришь в души.
– Я – агностик, а не солипсист (*прим. радикальная философская позиция, характеризующаяся признанием собственного индивидуального сознания в качестве единственно-несомненной реальности и отрицанием объективной реальности окружающего мира. Иногда этот термин употребляется в этическом смысле как крайний эгоизм), – сказала я, знакомое напряжение росло во мне, в каждом укусе его зубов, в каждом контакте его рук. – Логика диктует, что, если есть способ забрать твою душу, то должен быть способ вернуть ее. Я клянусь тебе, даже если это последняя вещь, которую я сделаю, я верну твою душу назад.
– Умная, сексуальная, и такая восхитительная, – шептал он напротив моего плеча, в то время как мой купальный халат распахнулся и соскользнул вниз по моим рукам. – Я хочу тебя, Sweetling. Скажи мне, что ты все еще хочешь меня.
Он хотел есть. Это росло в нем, неизвестный для меня голод, что-то такое, что только я могу дать ему. Это раздувалось и выливалось, пока я не разделила его голод, разделила потребность в физической помощи. Я сорвала его рубашку, не учитывая факт, что я испортила хорошую рубашку, соприкасаясь моими руками с его грудью, в то время как он сосал место позади моего уха, которое заставило меня видеть звезды.
– Тео, я очень не хочу переноситься в действительность… о, да, здесь…, но у меня нет презервативов. Я в порядке, не считая возможности забеременеть, а у тебя есть какие-нибудь проблемы со здоровьем, о которых я должна знать?
– Нет. Все отлично, – сказал он в мою кожу с прерывистым дыханием. Как будто я не была достаточно возбуждена, звук его прерывистого дыхания толкнул меня еще дальше.
– Ты чертовски вкусная, я хочу…, я не знаю, чего я хочу. Больше. Я хочу больше.
– Ты можешь иметь всю меня, – сказала я в промежутке между поцелуями его голого плеча, мои руки занялись застежкой его пояса и молнией, как раз тогда, когда его руки скатились к промежности моего Тэдди. Его пальцы коснулись разгоряченной, чувствительной плоти, поскольку он уничтожил застежки. Я выгнулась рядом с ним, поскольку он снял шелковистого Тэдди прочь. Я была замучена не только его горящим контактом, но и подавляющей потребностью, столь иностранной, настолько различной, что это потрясло меня.
Я хотела укусить его.
Я ограничила себя небольшими укусами, грызя его притягательное ухо, в то время как я по бедрам стащила с него штаны и нижнее белье.
– Di immortales, – простонал он, когда я обернула своими пальцами его невероятно горячий член, сося мочку его уха, и желала получить его целиком.
Он остановился на мгновение, в то время как я исследовала бархатную горячую твердость, затем я оказалась на кровати, Тео, заполз на мое вытянутое тело, его глаза стали черные как ночь.