Последний камикадзе
Шрифт:
После посадки экипажи были приглашены командиром отряда на разбор вылета. Капитан-лейтенант Моримото выразил удовлетворение результатами удара. Произведя короткий разбор вылета, он отпустил летчиков на отдых. Оживленно переговариваясь, они направились в душ.
— Лейтенант Хаттори, а вас я попрошу остаться. Улыбнувшись самой ослепительной улыбкой, Моримото произнес тихим и вкрадчивым голосом слова, которые не были предназначены для посторонних: — Достопочтенный господин Хаттори, мне сегодня посчастливилось увидеть вашу замечательную посадку. Если бы вы еще чуть-чуть раньше убрали газ, то фирме «Мицубиси» пришлось бы строить новый торпедоносец, а вашим родителям поломать
— Сэнсей! Я обещаю вам, что такое не повторится! — Ясудзиро почувствовал: лицо и уши его налились жаром. Когда же, черт возьми, он избавится от этой идиотской привычки краснеть? Вот и сделай себе на лице невозмутимую маску!
Моримото щелкнул портсигаром и отвернулся, словно от ветра, давая подчиненному время оправиться от смущения.
— Если сказать правду, Ясудзиро-сан, то меня уже давно тянет на берег. Пора бы немного развлечься и избавиться от дурацких желаний, мешающих работать. И напоминаю, Тора, за вами ужин в «Дзинрэй»: повышение в должности еще не отмечено.
— О, сэнсей! Лишь бы мы оказались в Иокогаме…
Моримото изменил тему разговора. Лицо его было задумчиво.
— Посмотрите, Ясудзиро-сан, какой сегодня великолепный закат! Это море цвета червонного золота и перламутровые облака… Такого цвета, как сейчас небо у горизонта, было когда-то оби [11] у девушки, которое я развязывал впервые.
С «Хирю», идущего параллельным курсом, взлетел бомбардировщик «99». Едва он перешел в набор высоты, как раздался сильный хлопок. Из левого двигателя вымахнул сполох пламени, и крыло охватило пожаром. «99» перешел на снижение и взорвался над самой водой. Из черного облака посыпались обломки. Авианосец, не сбавляя скорости, промчался над местом катастрофы, зацепив мачтой за грязное пятно дыма, повисшее над океаном.
11
Оби — широкий цветной пояс на женском кимоно, завязываемый сзади причудливым узлом.
Ясудзиро закрыл глаза, опустил голову. На скулах выступили желваки.
— Учитель, скажите, будьте великодушны, почему это случается так часто? В каждом вылете я жду своей очереди.
Моримото, наблюдавший гибель пикирующего бомбардировщика, не повел даже бровью. С ним произошла мгновенная метаморфоза: из сентиментального поклонника красоты он обратился в жестокого, закаменевшего наставника.
— Стыдитесь, Тора! Такая речь не для вас. Ведь тигры не крокодилы, они не плачут над жертвами. И потом, запомните, лейтенант: есть категория людей — вечных неудачников. Они могут быть и храбрыми и умелыми. Но на них лежит печать невезения. Неудачи сопутствуют им постоянно. Над ними тяготеет злой рок. Они рождены под несчастной звездой. С такими людьми не стоит затевать ни одно серьезное дело. Эти люди приносят несчастья другим. И я не люблю подобных людей. Бедняга Хоюро был одним из них. В этом сите, — Моримото широко показал рукой на включившие ходовые огни авианосцы, — отсеется все случайное. В бой пойдут только избранные, отмеченные печатью счастливой судьбы. И они принесут победу, хотя многие из них не вернутся домой.
Начался четвертый месяц пребывания «Акаги» в плавании. Порой Ясудзиро казалось, что весь мир затерялся где-то во вселенной и что реально существуют только корабли, самолеты да смерть, наносившая им ежедневные визиты. Изредка из
Казалось, что время остановилось, но все шло по раз и навсегда заведенному порядку. По утрам из-за горизонта вываливалось жгучее солнце — это был сигнал на открытие дневных полетов, продолжавшихся до заката. А затем происходила смена декорации. Из океана выплывала остроносая пирога месяца, или опускалась бархатно-черная шаль тропической ночи, расцвеченная звездами. Тогда приступали к полетам ночники. Все эти дни и ночи носили отпечаток чего-то зловещего и постоянно угнетали психику людей. Жизнь была, насквозь пропитана запахами сгоревшего авиационного бензина и ароматами благовоний, курящихся перед корабельными алтарями в честь погибших воинов. Самолеты скатывались с неба, как метеориты. Океан неохотно возвращал свои жертвы. Экипажи, как правило, уходили на дно вместе с самолетами.
Чудом избежавшие гибели пилоты блаженствовали и отдыхали от полетов. Лишившись своих машин, они поднимались в воздух только от случая к случаю, для поддержания летных навыков.
Спускаясь на завтрак, Ясудзиро столкнулся у дверей кают-компании с одним из таких «счастливчиков», и настроение окончательно испортилось: он верил в недобрые предзнаменования — встреча с «утопленником» ничего хорошего не сулила.
Ясудзиро холодно обменялся с лейтенантом поклонами и поспешил на завтрак.
Кают-компания в это утро была далеко не так — шумна, как в начале рейса. Молодые парни тогда не жаловались на аппетит, с удовольствием ели все, что им подавали, теперь же сидели хмурые, молчаливые, жевали пищу словно по принуждению. Многие места за столами пустовали. Печать усталости лежала на лицах пилотов. Интенсивная лётная работа изнурила их, выхолостила душу и тело, а частые аварии и катастрофы надломили волю. У большинства пропал аппетит. Сон стал тревожным, полным кошмаров. Самолеты, упавшие днем, снились им ночью, заставляя вздрагивать, скрипеть зубами, а то и кричать.
Моримото посмотрел на осунувшееся лицо Ясудзиро и, словно прочитав его мысли, сказал вполголоса:
— Здорово поредели наши ряды. Если и дальше пойдет так, то через полгода, Тигр, будем кушать в этом зале вдвоем с тобой.
— Вы уверены в нашем бессмертии, учитель? А я что-то сомневаюсь: все мы живем, под одним богом… Кому нужны такие сумасшедшие полеты?
— Не вешай нос, благородный хищник. Я верю, что в книге судеб нам предписано умереть своей смертью, и в довольно преклонном возрасте.
— А кто же будет восславлять в сражениях нашу империю, если перетопят всех пилотов у этого проклятого Сиоку?
Моримото, набив рот рисом, ничего не ответил.
А на другой день, придя на обед, Ясудзиро увидел, что кают-компания заполнилась новыми летчиками. Вместе с пополнением прибыли и новенькие самолеты, загрузившие полупустые ангары до штатной численности.
Кончилась вольготная жизнь у побывавших в авариях летчиков. У Ясудзиро и Моримото забот прибавилось: нужно было вводить новичков в строй, делать из «сырого материала» искусных воздушных воинов.
И снова гудели моторы, и снова почти каждый день один-два экипажа ныряли в океан иди взрывались у мишеней острова Сиоку.
«А ведь могло бы быть иначе, если бы не эта проклятая спешка, — размышлял Ясудзиро над причинами высокой аварийности. — Сколько молодых ребят упало в океан из-за своей недоученности, растерянности, отсутствия необходимого опыта! Да и самолеты — разве можно проверить и устранить дефекты при таком дефиците времени? Куда нас так торопят? Почему не считаются ни с чем?»