Последний камикадзе
Шрифт:
— Что это за острова? — спросил он у сидящего рядом офицера.
Тот равнодушно глянул в иллюминатор.
— Ближний к нам — Тиниан, а дальний — Сайпан, где мы сейчас будем садиться.
— Не думал, что Сайпан и Тиниан так близко, — пробормотал Ясудзиро, прикидывая на глаз ширину пролива между ними.
«Кавасаки» планировала над акваторией, между пенной полосой рифов и берегом. Справа проплыл утонувший в зелени городок с типично японскими строениями.
— Административный центр острова — Гарапан, — пояснил сосед и, прищурившись от удовольствия, начал вспоминать, какое здесь делают виски из сахарного тростника и какие здесь
Через две-три минуты «кавасаки» произвела посадку, и Ясудзиро, тепло поблагодарив экипаж за благополучную доставку его к новому месту службы, отправился искать начальство.
На Сайпане размещался штаб эскадры, действующей в центральной части Тихого океана. Пожилой адмирал приветливо встретил Ясудзиро и, просмотрев внимательно его послужной список, назначил капитан-лейтенанта командиром авиаотряда «Белая хризантема», базирующегося на аэродроме Аслито.
Новое место понравилось Ясудзиро: аэродром довольно просторен, самолеты-истребители «гекко» фирмы Накадзима, на которых отныне предстояло летать, упрятаны в капониры и земляные обвалования. Но непривычная тишина на аэродроме как-то настораживала.
— У вас всегда здесь так тихо? — спросил Ясудзиро у встретившего его начальника штаба.
— Все опытные пилоты отряда убыли в командировку для получения и перегонки новых самолетов. Остались одни новички.
Ясудзиро уловил гул авиационных моторов.
— А кто летает?
— Это «хинный» самолет. Каждый день один-два транспортника садятся у нас на дозаправку. Везут медикаменты в район боевых действий. В основном хинин.
— А где мой самолет? — поинтересовался Ясудзиро.
— Вот тот «гекко», — показал адъютант на пяти пушечный истребитель, вдоль фюзеляжа которого извивался синий дракон.
Знакомство с летным составом отряда огорчило Ясудзиро Хаттори. Не таким он себе представлял воинов, которых поведет в бой: слишком они оказались юны и малоопытны — безусые розовощекие мичманы, только что окончившие ускоренный выпуск летных школ.
«Да, этими мальчиками надо основательно подзаняться, — подумал Ясудзиро. — Придется привлечь экипажи «кавасаки», ребята там толковые, обстрелянные».
Но судьба будто решила зло подшутить над ним; назавтра он узнал о том, что в Танапага на взлете «кавасаки» сработал взрыватель авиабомбы. От летающей лодки и опытных пилотов отряда «Белая хризантема» остались лишь обломки да клочья летного обмундирования.
«Смерть всегда выбирает лучших», — тяжело переживал утрату Ясудзиро. Он уединился в аэродромной молельне и долго молился за души погибших. Теперь в отряде из обстрелянных пилотов остался он один.
Не теряя времени, Ясудзиро взялся за дело. Ему предстояло в короткий срок выковать из желторотых птенцов бесстрашных соколов, способных защищать остров, отражать налеты авианосной авиации противника, — задача дьявольски трудная, почти непосильная.
Сонное царство на Аслито сменилось ежедневным гулом моторов. «Дохлая эскадра» очнулась от спячки. Ясудзиро учил своих питомцев сложному пилотажу и групповой слетанности. Летчики постепенно овладевали боевым мастерством, но поломки и аварии случались чуть ли не каждую летную смену.
5 мая Ясудзиро вызвали в штаб эскадры и ознакомили с совершенно секретной телеграммой адмирала Тоеда Соэму, назначенного главнокомандующим объединенным флотом вместо пропавшего без вести адмирала Кога:
«Война вплотную подходит к жизненно важным для нашей национальной
Но этот приказ главнокомандующего оказался лишь словами: материально-технические возможности империи настолько оскудели, что адмирал вынужден был вскоре запретить «Белой хризантеме» производить учебно-тренировочные полеты: авиационного бензина на острове осталось лишь для боевых действий. Да и тот был трофейный, из Сингапура. «Что бы мы делали, если бы англичане уничтожили бензиновые хранилища, а не сдали нам?» — злился Ясудзиро. Теперь он и его безусые питомцы, пользуясь удаленностью Сайпана от района боевых действий, дни свои проводили в беспечной праздности. Их чаще можно было встретить в городе, чем на аэродроме Аслито.
В письмах, получаемых Ясудзиро от знакомых офицеров, сообщалось о неважных делах и на других участках. На Тихом океане флот терпел поражение за поражением. Америка, поставив на военные рельсы свою могучую экономику, давила империю техническим и численным превосходством. Скрытые нотки пессимизма угадывались и в письмах Тиэко и родителей. Жить им становилось все труднее. К постоянному чувству опасения за судьбу близких прибавились экономические трудности, вызванные многолетней войной.
И только письма старшего брата радовали оптимизмом и новостями об успехах в Южном Китае, куда поручик Отодзиро Хаттори был переведен в феврале 1944 из Кореи. В марте, после длительного затишья, японские войска возобновили наступление на гоминьдановские части.
Сайпан по сравнению с уставшей от войны, голодающей Японией был земным раем. Изобилие фруктов, сахара, риса, рыбы и даже различных вин, исчезнувших в метрополии, общение с милыми, патриотично настроенными соотечественницами из женского союза «Защита родины» делали жизнь летчиков веселой и приятной. Японское население устраивало для летчиков праздники, театральные представления и спортивные состязания. В глазах простодушных жителей острова, нашедших на Сайпане вторую родину, они были надежным прикрытием от американской авиации. Фанатичные юнцы, переборовшие свой страх перед «гекко» после тренировок, проведенных новым командиром «Белой хризантемы», казались им настоящими асами.
На одном из спектаклей Ясудзиро был представлен губернатору Марианских островов господину Хаяси и управляющему сахарной компанией господину Кавамура.
Macao Кавамура был видной фигурой на острове, где возглавляемая им компания прибрала к рукам почти все богатства Сайпана. Кавамура-сан занимался не только производством сахара и виски. Табак и кофе, ананасы и рис были предметом его постоянных забот, и даже два десятка рыболовецких сейнеров, выходивших на лов тунца, принадлежали все той же сахарной компании.