Последний камикадзе
Шрифт:
Чарлз прикрыл глаза светофильтрами. И сразу окружающий мир приобрел более спокойные и мягкие тона.
Прошло четыре тягучих часа. Солнце, светившее справа, ушло за бронеспинку сиденья. Все остальное оставалось таким же неподвижным. Чуть-чуть колебалось рогатое двухкилевое оперение Б-25. Стрелок, сидевший в кормовой установке, нахально уснул, чувствуя себя в безопасности под таким мощным эскортом истребителей.
Чарлз едва удерживался от дурацкого желания подойти к лидеру поближе и разбудить стрелка, постучав своей плоскостью по его кабине.
— Смотрите,
— Это наш, — ответили с лидера. Но на всякий случай Б-25 отвернул в сторону: была нужда подставлять себя лишний раз под зенитки!
На пятом часу полета Чарлз устал сидеть в одной позе, затянутый привязными ремнями, и начал ерзать в кресле.
— Как настроение? — спросили с лидера.
— Надоело висеть на крейсерской скорости. Ты не мог бы добавить оборотов? Ведь топлива — половины еще не израсходовали.
— Извини, приятель, не могу. Расчетный режим для нашего корабля.
— Сейчас бы чашечку кофе, — прозвучал в эфире голос Роберта Харриса, — а то в сон клонит.
— Лучше посмотри вниз.
— А что там такое? Ничего не видно.
— Смотри лучше! — настаивал лидер.
— В чем дело? — забеспокоился Харрис.
Тот ответил медленно, с торжественностью в голосе:
— Пересекаем экватор.
«Надо отметить», — решил Роберт.
— Разомкнуться по фронту!.. Готовы?
— Готовы, командир.
— Огонь!
Добрая сотня трасс хлестнула со всех сторон мимо лидера и, умчавшись вперед, изогнулась и догорела где-то внизу.
— Выключите оружие! Подтянитесь! Нам остается топать уже немного, каких-то полтора часа…
Усталость брала свое. Голова, казалось, распухла от шума и треска радиопомех. Во рту пересохло от кислорода. Спина и ноги затекли от длительного сидения в одной позе. Время тянулось невыносимо медленно. Стрелки часов словно примерзли к циферблату.
«Мне теперь этот рогатый хвост во сне будет сниться. Седьмой час на него глаза таращу», — думал Чарлз, выдерживая место в строю по двухкилевому оперению «митчелла».
Кормовой стрелок давно проснулся и развлекался тем, что корчил кому-то рожи.
Усилием воли Чарлз подавил желание глянуть на часы: когда не смотришь на них, время идет быстрее.
— Смотрите, левее по курсу субмарина! — воскликнул Адамс.
— Какая субмарина? Это кит. Видишь, дальше еще несколько штук.
Чарлз посмотрел вниз. Стадо исполинских животных с высоты казалось мелкими рыбешками. По-видимому, гул множества самолетных моторов встревожил их, и они, как по команде, нырнули.
Встреча с китами несколько скрасила скуку однообразного полета. Расчетное время маршрута подходило к концу, и, хотя со всех сторон продолжал голубеть океан, пилоты оживились.
— И для чего господь сотворил так много соленой воды?
— Да, лучше бы это было шерри-бренди.
— Слушай, шеф, а ты не промахнул мимо атолла? — заволновался Пол. — По моим расчетам, мы должны быть на месте.
— Спокойнее, малыш. Мой навигатор считает точней. Он обещает атолл через восемь
— А по-моему, я уже что-то вижу, — сказал Чарлз, всматриваясь в серое пятно, появившееся на голубом фоне.
— Точно! Земля! — радостно рявкнул Пол, словно матрос, впервые попавший в дальнее плавание.
— Начинаем снижение! — передал лидер, и «лайтнинги» скользнули вниз за своим поводырем.
К острову приткнулось несколько поврежденных десантных судов. Кое-где еще чадили разбитые бомбежкой строения.
Аэродром был пуст, если не считать транспортного Си-47, на котором вчера вылетела на Тараву группа авиационных специалистов для встречи перелетающей эскадрильи.
«Что нас ждет здесь?» — подумал Чарлз Мэллори, заводя свое звено на посадку.
Глава четвертая
Казалось, нет людей счастливее, чем жители Южных морей. Щедрая природа дарила им все: изобилие рыбы, фруктов, кокосовых орехов. Даже сказочное хлебное дерево росло на этих островах. В тростниковых зарослях похрюкивали стада черных свиней.
Здесь не водилось ни хищных зверей, ни ядовитых змей. Самое страшное существо, которому полинезийцы поклонялись как богу, обитало в толще зеленоватых тропических вод. Это была акула.
Теплый климат позволял круглый год обходиться одной набедренной повязкой. Да, остров был богат и природой, и экзотикой, и растительным миром. С приходом европейцев он стал райским местом и мечтой многих богатых джентльменов, которые, устав от борьбы за бизнес и от пожилых супруг, сбегали сюда, чтобы в праздности и неге поваляться под пальмами на берегу лагуны в компании загорелых девчонок…
Но война, пришедшая на Тараву, принесла опустошение этому цветущему острову. Словно тайфун, пронеслась она над атоллом, ломая и выжигая пальмы, разрушая постройки, убивая японских солдат и мирных жителей. Надводные корабли американского флота и самолеты с авианосцев, подойдя к Тараве, уничтожали все подряд. Затем на берег высадился десант. Морские пехотинцы шли на штурм жидких японских укреплений, поливая их свинцом и огнем из огнеметов. Японцы сопротивлялись до последнего. За двое с половиной суток боев из пятитысячного японского отряда осталось в живых всего несколько десятков человек.
332-я эскадрилья в боевых действиях на Тараве не участвовала. Командование прекрасно обходилось силами авианосной авиации и армейских истребителей «тандерболт», прилетевших двумя днями раньше. На острове кроме них еще базировались «каталины». Днем они отстаивались на якорях в лагуне, а на ночь уходили в дальние рейды нарушать японское судоходство. За черную окраску самолетов и ночные действия летчики-истребители прозвали своих соседей «Блэк кэтс» — «Черные коты».
Отдохнув с неделю после перелета, летчики начали недовольно ворчать. Особенно громко возмущался Пол: «Когда же мы, черт возьми, налетаем свою норму боевых вылетов? Как мы вернемся в Штаты, если будем без дела сидеть на этом острове?»